О трагическом чувстве жизни
Шрифт:
Вот где корни сомнения (dubium) и борьбы (duellum), вот где истоки агонии. Послания Святого Павла дают нам высочайший образец агонического стиля. Вот именно агонического, а не диалектического, ибо нет в них диалога, но зато есть борьба, полемика.
III. Слово и буква
«И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу как единородного от Отца». Так начинается Евангелие от Иоанна (1, 14). И это Слово стало плотью, а потом умерло в муках и агонии, и Слово стало Буквой.
Иначе говоря, Слово стало скелетом, Слово стало догмой, низверглись воды небесные, омывая кости скелета и унося в море соли его. Что и привело к созданию экзегезы протестантского типа, экзегезы
«Слово стало плотию и обитало с нами...». И здесь перед нами встает весьма спорный вопрос, вопрос по сути своей агонический - об историческом Христе.
Что такое исторический Христос? Все зависит от того, как чувствовать и понимать историю. Так, например, если я имею обыкновение говорить, что гораздо более уверен в исторической реальности Дон Кихота, нежели Сервантеса, или что скорее Гамлет, Макбет, король Лир, Отелло... создали Шекспира, чем он их, то меня ловят на парадоксе и думают, что это у меня просто такая манера выражаться, риторическая фигура, тогда как на самом деле такова агоническая доктрина.
Прежде всего, следует провести различие между реальностью и личностью исторического субъекта. Реальность происходит от res (вещь), а личность– от persona. Иудей-саддукей Карл Маркс верил в то, что вещи создают людей и правят ими, и отсюда проистекает его материалистическая концепция истории, его исторический материализм, который можно было бы назвать, реализмом; но мы, все те, кто верит в то, что человек, личность, создает вещи и правит ими, сомневаясь и агонизируя, верим в историческую концепцию истории, в концепцию персоналистическую, или спиритуалистическую.
Persona по-латыни значит актер трагедии или комедии, исполнитель роли. Личность это творение, которое играет роль в истории.
Что такое исторический Сократ, Сократ Ксенофонта, Платона, Аристотеля? Исторический Сократ, Сократ бессмертный, это не человек из плоти и крови, который жил когда-то в Афинах; исторический Сократ - это Сократ, который жил во всех, кто его слушал, и, преображенный всеми ими, оставил человечеству свою душу. Именно этот Сократ и живет в истории.
Печальная доктрина! Разумеется, истина в глубинной основе своей печальна... «Печальна душа моя до самой смерти! " (Марк, XV, 34). Трудно найти утешение в истории! Печальна душа моя до самой смерти, но причина ее печали - не что иное, как плоть. «Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим., XII, 24), - сетовал Святой Павел.
Этим телом смерти является человек телесный, физический, человеческая вещь; а тот, кто живет в других людях, в истории, - это человек исторический. Однако тот, кто живет в истории, хочет жить также и во плоти, он хочет бессмертие души укоренить в воскресении плоти. В этом и заключалась агония Святого Павла. С другой стороны, история - это реальность, не менее или даже еще более реальная, чем природа. Личность - это вещь (cosa), a cosa происходит от causa (причина). И люди делают историю даже тогда, когда просто рассказывают ее. Ведь даже доктрины Карла Маркса, иудея-саддукея, который верил в то, что вещи создают людей, даже его собственные доктрины создавали вещи и, в частности, современную русскую революцию. Поэтому гораздо ближе к исторической реальности был Ленин: когда кто-то сказал ему, что он не в ладах с реальностью, он ответил: «Тем хуже для реальности!». Правда, он позаимствовал это у Гегеля.
Слово, ставшее плотью, желает жить во плоти, и перед лицом близкой смерти оно чает воскресения плоти. «Вначале была идея Мессии и счастливого будущего, которая, вероятно, и заставила задуматься о жестокой судьбе тех праведников, которым суждено было умереть еще до Его пришествия. Чтобы исправить эту несправедливость, было сделано допущение о том, что они воскреснут и даже - чтоб уж справедливость была полной, - воскреснут в точности такими же, какими были при жизни. Именно так и родилась эта удивительная догма о воскресении плоти, противоречащая эллинскому учению о бессмертии души» (М.Zielinskiy La Sibylle, p. 46).
Именно Слово верует в свое воскресение. Христос, Слово, говорит, но не пишет. Лишь в одном-единсгвенном месте Нового Завета - и потому место это считается апокрифическим, -
Но если Слово, Логос, не пишет, то Святой Павел, этот эллинизированный иудей и платонизирующий фарисей, писал, вернее, диктовал свои послания. У Святого Павла Слово становится Буквой, Евангелие становится Книгой, Библией. И начинается протестантизм; тирания Буквы породила святого Августина, Кальвина и Янсения {317} . Кайзерлинг {318} был, наверное, недалек от истины, когда утверждал, что при жизни самого Христа ни Павел, ни Августин, ни Кальвин не присоединились бы к нему.
317
Янсений - голландский богослов (17 в,). Положил начало религиозно-философскому течению в католицизме, которое восприняло некоторые черты кальвинизма (в догмате о предопределении). Янсенисты резко выступали против иезуитов. Янсенизм распространился главным образом во Франции (центр - Пор-Рояль) среди буржуазных кругов и части аристократии (потерял значение к середине 18 в.). Осужден папством.
318
Кайзерлинг Герман (1880-1946) - немецкий писатель и философ-иррационалист, проповедовал возвращение х целостности бытия через обращение к восточной мудрости («Путевой дневник философа», 1919).
Давайте вдумаемся в то, что составляет самую суть религиозного противоречия. Начало четвертого Евангелия - дело рук человека Книги, человека Буквы, человека библейского, а не евангельского, а начинается оно с того, что в начале было Слово, Logos: . Там не говорится, что , что в начале было Писание, Буква, Книга. Еще бы! Даже в эмбриональном развитии человека из плоти и крови скелет образуется лишь после того, как уже появилось все остальное.
И вот пришла Буква, Писание, Книга, и евангельское сделалось библейским. А евангельское - вот в чем корень всех противоречий!
– было надеждой на конец истории. От этой-то надежды, поколебленной смертью Мессии, и родилась в эллинизированном иудаизме, в платонизирующем фарисействе, вера в воскресение плоти.
Буква мертва; в Букве тщетно было бы искать жизнь. Евангелие (Лук., XXIV) повествует о том, что когда ученики Иисуса после Его смерти, в субботу пришли ко гробу Его, то нашли могильную плиту сдвинутой и не нашли тела Господа Иисуса; и когда они недоумевали, пред ними предстали два мужа в одеждах блистающих и сказали: «Что вы ищете живого между мертвыми?». Или, иначе говоря: что вы ищете слово между костями? Ведь кости не могут говорить.
Бессмертие души, души, которая себя пишет, духа Буквы - это философская языческая догма, догма скептическая, которой сопутствует постановка трагически неразрешимого вопроса. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть платоновский Федон. Наверное, эти благочестивые язычники, подобно тем монахам из траппистского монастыря, что мечтали навсегда заснуть в Господе, мечтали умереть, погрузившись в сны Деметры, Девы Матери, и спать без сновидений, умереть, как умирали люди самого первого, золотого, века, о которых Гесиод (Труды и дни, 115) говорит, что умирали они как будто объятые сном: ' .
Святой Павел сделал евангельское библейским, превратил Слово в Букву. Святой Павел зовется апостолом язычников. Язычников? Язычник (paganus) - по-латыни это значит человек поля (pagus), крестьянин, деревенский житель, или pagensianius. А крестьянин, человек деревенский - и снова противоречие!
– это человек Слова, а не Буквы.
Язычник как таковой - человек неграмотный. Или может быть, существует говоримая Буква, которая правит в деревнях, и писаное Слово, господствующее в городах? Мы не очень-то верим в Volkgeist, «народный дух» немецких романтиков {319} .
319
Volkgeist, «народный дух немецких романтиков...
– это понятие восходит х Гердеру и немецким романтикам, усиленно разрабатывалось в конце XIX в. немецкими лингвистами и психологами. Унамуно интересовался этими работами и использовал их для создания своего понятия интраистории.