О возвращении забыть
Шрифт:
6. Дочь олигарха из Нижнего Новгорода Анжела, 19 лет.
7. Анна — сектантка из Харе Кришна, 38 лет.
— Мда-а, — Никита повертел список, сравнил визуально с живыми фейсами, — сброд, ёпрст!
— Французы под Москвой, ё-моё! — оскалился Ден за спиной. — Хуже партизан!
— Э-э? Ты какого хрена пост оставил? Бегом на рубеж!
— Есть, — буркнул Ден и поплёлся обратно.
— Итак, граждане новобранцы! — обратился Никита к отряду. — Слушай основной приказ. Сейчас мы с капитаном выдадим всем снаряжение, оружие и груз. Будет тяжело, неудобно, но чем больше
Народ закивал, нестройно ответил. Народ, натерпевшись голода, холода, терзаний, гнёта и боли, а сейчас вырвавшись из ямы и вкусив свободы, молил о завершении всего этого ужаса.
Состояние и вид бывших заложников, правда, были удручающими и жалкими! Если мужики ещё как-то держались, хотя от количества грязи, соли и крови, синяков и ран смотреть на них было больно, то женщины, особенно сектантка-кришнаитка просто была никакая! Не раз битая, насилованная, и, похоже, даже "хором", опущенная и морально умершая, она кое-как стояла на своих двоих и стонала. Всё время мычала, подвывала и что-то бормотала. Видно, крыша поехала!
Молодая выглядела лучше и даже улыбалась. Похоже, её эти уроды даже ни разу не поимели, что было удивительно для Топоркова, знавшего местных зверей.
Ответ вскоре сам нашёлся — дочь известного олигарха Доронина случайно попала на Кавказ и по глупости в плен и теперь ждала освобождения и выкупа от богатого папаши. Тот сумму собрал, конечно, быстро, но оборзевшие боевики всё тянули и накидывали сверху, вселяя ярость в олигарха и страх в его дочку. Однако еще сдерживались пустить её по кругу: пообещали её отцу, но, ясен перец, за приличную доплату.
Что-то похожее происходило и со срочником Димой Судаковым, девятнадцати лет от роду, из деревни Малые Вожжи Смоленской области, которому родня собирала откупную по деревням и селам всю зиму. И с академиком-биологом, весточку от которого передали в Новосибирский академгородок, где весь учёный свет тоже нелегально проводил сбор валюты для освобождения коллеги с помощью местной ингушской диаспоры.
Хачик Ашот, два года лазающий по Шатойскому и Борзойскому районам с наркотиками и стрелковым оружием, а также фальшивой валютой, погорел на последней перед местными воинами ЧРИ. Задолжал прилично, влип, теперь надеялся, что родственники помогут.
Предприниматель средней руки Родион Османов попал в поле зрения местных коррумпированных властей своим пошедшим в гору строительным бизнесом, кому-то не дал или мало дал, короче, разборки, наезды, стрелки, а антикрышей оказались "свободные ичкерийцы" Садулаева. Мешок на голову и далёкий переход в леса. Зиндан в ожидании чуда.
Чудо для всех явилось в образе спецназа ГРУ.
Вот так! Действительно чудо! Учитывая то, что последние разы топорковцы освобождали заложников целенаправленно или случайно в 2002, 2004 годах и прошлой осенью, но далеко отсюда, в Дагестане.
Никита выпустил пар, почесал щетину, ещё
— Ну что, бандерлоги группы особого назначения Российской, блин, Федерации! Готовы идти? И дойти тоже?
— Так точно! — ответил полковник за всех кивающих и сомневающихся.
— А где армия, где вертолёты? Где ваши хваленые ВДВ, ёптеть? — вмешался Родион. — Какого х… мы сутки будем пешком чапать?
— Резонный вопрос! — Никита недобро взглянул на бизнесмена. — Но твой х… не дорос еще влазить в разговоры мужчин в форме, ясно, торгаш?!
Анжела хихикнула, рядовой-сапер заулыбался, кришнаитка ещё пуще залепетала наговоры-молитвы.
— Тротил! Как готовность лагеря по периметру по варианту "сюрпрайз"?
— Готово, командир! Я приспособил огурцы от "самовара" для закладки игрушек, — Тротил взглядом показал на миномет, — по цепной жахнет — мало не покажется! Бейрут скоро здесь будет!
— Отлично, капитан! Ну всё, снарягу на плечи и выдвигаемся домой!
Никита вместе с Будынником помогли новобранцам навьючиться — рюкзаки боевиков с водой, аптечками, пайками, патронами и гранатами как нельзя кстати пригодились, и их хватило всем. В довесок всем дистрофикам, включая женщин, нацепили за спины, за плечи стрелковое трофейное оружие. Калаши (один с подствольником Никита забросил на себя), карабины, пистолеты, один ПКМ с цинками, две "мухи".
— Самовар уничтожь щас и по-тихому! — отдал распоряжение сапёру Топорков, показывая на 82-миллиметровый миномёт "Поднос". — Остальное, что осталось, переписать номера и ликвидировать.
— Есть.
— Так. Чё за хрень? — Никита заметил ненагруженного чечена, скованного наручниками за спиной. — Почему ишак пустой? Рядовой! Живо ему на холку РПГ-7 и выстрелы все до единого! Выполнять.
— Есть.
Никита обошёл остатки лагеря, осмотрел убитых со стороны, сфоткал несколько раз. Затем сделал общий снимок всех бывших заложников.
— На память! — он убрал фотик, хлебнул воды.
Но не успел отдать команду на выдвижение.
— Я Холод. У меня тепло и горячо по фронту!
Никита дёрнулся, повернулся на 180, всмотрелся в сторону лёжки Дена.
— Докладывай.
— Наблюдаю группу бородатых. Около взвода. Цепочкой от колка к колку. Метров 500 в нашем направлении. Возвращаются, мля!
— Понял тебя, Холод! — Никита обернулся на истошный крик сзади. — Ёп! Заткни его…
Оказалось, Анна, подобрав кухонный тесак, которым разделывали недавно мясо, подошла к пленному чечену и ударила его по мужскому достоинству.
Крик боевика прекратил капитан, тюкнув его немаленьким кулаком в грудь. Чеченец застонал, кровь отемнила его штаны. Кришнаитку убрали подальше, но никто слова ей не сказал. Ежу понятно, крыша съехала от месяцев насилия.
— Капитан, строй их, и выходим на север, веди мимо ловушек своих, — бросил Никита, направляясь к Дену, — и чеха держи при себе. Тралом пойдёт впереди. Баб в середину под присмотр рядового. Я щас…
— Есть, командир!
Минуты не прошло, как Никита плюхнулся рядом с Деном глянуть на боевиков, но вдруг пискнул и мигнул приёмник "ЭДДК-М".