О возвращении забыть
Шрифт:
— Генерал! — олигарх улыбнулся, но как-то скованно и скупо. — Я понял вас! Я рассказал вам всё или почти всё, что и так носит гриф "Особенно секретно". Вы и ваши подчинённые узнали то, что человечество узнает через годы, что особо конфиденциально и за разглашение которого грозит…
— Вы вопрос мой слышали? — оборвал старика генерал, поднимаясь со стула.
"Ого! Патрон в ударе. Хорош! Молодец мужик!" — отметил про себя начштаба и примкнул плечом к плечу командира.
— Я слышал вас, генерал! Отвечаю. Да, состав группы обязателен и не предусматривает его сокращения до точки пространственного портала в Зону ни при каких обстоятельствах. Им даже погибнуть запрещено
Генерал ехидно усмехнулся, обвёл надменным взглядом всех офицеров в штабе, поправил портупею и победно громко произнёс:
— Группа особого назначения, позывной "Шурави", два часа назад, учитывая форс-мажорные обстоятельства, вступила в боевое столкновение с бандформированием с целью исключения быть обнаруженной при проведении спецоперации Центра и для спасения заложников!..
"Долбанный спецназ, грёбаные чехи!" — с примесью мата проклинал всех и всё на свете командир группы наёмников. Скача сайгаком с камня на камень, он двигался ровно вдоль ручья, за ним ловко повторяли движения и путь ещё трое бойцов. И ещё один шустро, словно архар с батарейкой "Энерджайзер", лавировал по пересечёнке впереди. Дозор-разведка. Первый номер. Самый опытный. Только недавно их было семеро. Семь первоклассных "вольных стрелков", "диких гусей". И вот двоих уже нет! За один присест.
Выждав пять минут для того, чтобы спецназ удалился, Кэп дал команду на зачистку лагеря. Группа наёмников в чёрных комбезах кривой цепью прошла лагерь, отмечая элементы недавнего побоища и остатки разгрома: трупы, испорченную утварь боевиков, мины-ловушки с растяжками, замыкающими взрывные устройства в землянках. Они почти ловко и быстро миновали базу, отметив приближение основных сил врага с востока. И тут угораздило Тукану прихватить валявшийся в листве АКСУ! Микропроволока от его скобы, утопавшая в листьях, натянулась и сорвала капсюль-детонатор "ёжика". А это секунда, не годная ни на какие противодействия и смекалку! Сюрприз Тротила рванул, пронзая дробью пол-лагеря и два тела в чёрной униформе. Оба дуршлагами разлетелись в разные стороны и замерли.
Кэп не ругался и даже не матерился. Он заорал так дико, что в округе обосрались, наверное, все зверьки!
Боевики из головного дозора, возвращающиеся с вылазки, услышав взрыв и дикий вопль, эхом разлетевшиеся по долине, залегли и заёрзали, выбирая позиции.
У оставшихся наёмников в запасе было минут пять, чтоб оценить ситуацию, оплакать товарищей, деть их куда-то и смыться отсюда. Они сделали всё верно и быстро, уложившись в четыре минуты. Пара резких команд Кэпа: один с пулемётом на рубеж, двое к трупам снять снарягу, БК и облить мертвые лица кислотой. "Диких гусей" не должна вычислить ни одна спецслужба мира — кто, откуда, от кого!
Кэп пнул шест палатки, истерзанной шрапнелью. Негодованию и злости не было предела. "Ничего, ещё сочтёмся! Скоро уже!"
— Уходим. Живо!
Ободранные, изуродованные осколками и кислотой тела остались лежать в листве. Ни шлемов, ни спецприбамбасов, ни оружия, ничего. Тишина.
Кэп, ощущая мысли оставшихся в живых товарищей, прыжками преодолевал перекаты ручья вверх против течения.
Тонна злости, мести, негодования готова была выплеснуться наружу, но командиру несвойственно психовать и паниковать, показывать слабость перед подчинёнными. "Я сердце выну из того, кто так наговнил! — думал он, а вперемежку этому мозг точила другая мысль. — Вот влипли! Шли так тихо, инкогнито, и на тебе — обнаружили себя, потеряли двоих и сейчас оказались между двух огней. Атас!"
— Ходу, ходу,
Боевики проникли в свой лагерь с привычной осторожностью и спешкой. Окружили периметр, пошли на сближение. Сначала на растяжке у ручья рванули двое молодых ингушей. Не успели ещё повысить класс опасности криками, а дыму и земле дать осесть, как на "лягухе" насмерть подорвался араб, причем ранило еще двоих.
Поняв, что их родное, насиженное место заминировали, всех убили, остальное разгромили и украли, озверевшие "воины Ичкерии" попытались вершить правосудие срочным поиском неверных и их смертью. Пока старший отдавал команды, предостерегая от мин и растяжек, разбивая банду на группы и пытаясь вселить задор уставшим после похода соратникам, время водой утекало сквозь камни. Старший бандформирования понимал, что нужны срочные меры для преследования противника, но сумятица в разношёрстных рядах многонациональной группировки, лень, тяжесть двухдневного рейда до Шатоя и обратно, минирование лагеря — все это разлагало боевой настрой и отдаляло их от безнаказанного врага.
Неимоверными усилиями, где угрозами, а где обещаниями, напоминанием о мести и возможном раскрытии их базы главарю формирования удалось собрать полвзвода воинов и пуститься по следу налётчиков. Оставшиеся начали осмотр лагеря и выявление взрывных устройств, уборку и утилизацию территории. Но не прошло и семи минут, как один из них, афроамериканец, пересёк внутри землянки пятачок, контролируемый ДО-5У. Датчик объёма специального взрывного устройства получил информацию об изменении плотности пространства в двух метрах перед собой и пустил искру в заряд. Эта землянка глухо вздыбилась и осела, похоронив всё, что в ней было, включая негра. А также замкнула цепь детонации по периметру.
Серия последовательных взрывов различной силы разворотила почти весь лагерь и боевиков. Облако грязного дыма, почвы, листьев заполонило местность, неохотно оседая и смещаясь от ручья к скалам восточного рубежа.
База Садулаева перестала существовать!
Точка назначения оказалась полулысой степной площадкой на взъёме очередной горы. Пологий холм, поросший альпийской травкой и редким низкорослым кустарником, имел крутой обрыв только с западной части, со стороны Ингушетии. Кстати, в оптику полевого бинокля едва различимо виднелись хижины пограничного аула и пост со шлагбаумом. Людей не видно было, только отара овец с чабаном серой волной стекала по пригорку к высокой башне времён Средневековья.
Приближающийся грозовой фронт напоминал о себе далёким эхом раскатов и всполохами молний. Весной в этих местах Кавказа дожди — обычное явление.
— Не помешает нам гроза? — с неким беспокойством спросил учёного Рогожин, разминая пальцы ног.
— Нисколько! Даже в помощь, — ответил Мешков, позабыв про отдых, ужин и нехилый ветер здесь, на отметке 1898 метров, — успеем, должно всё получиться!
Учёный очкарик ещё бормотал какую-то невнятность, поглощённый работой. В помощь себе он разрешил взять только Ковальского, и теперь они оба корпели над монтажом установки. Ящики и ранцы с элементами секретного оборудования образовали ровный пентагон на лужайке и сейчас потихоньку разбирались. Сначала Мешков долго и тщательно что-то мерил на лужайке, сверял с картой, компасом и ещё каким-то геодезическим приборчиком. Потом приступил с Ковальским к сбору установки.