О возвращении забыть
Шрифт:
— И я покажу предателя в вашем штабе! Как это у вас… э-э… крот… крота. У вас в Грозном, у генерала Еделева есть в штабе крот. Подкупленный нашей диаспорой в Москве. Я клянусь…
— Командир, ты слышал? Могу повторить.
— Слышу. Пи…ц! Ладно, тащи его сюда. Отвечаешь головой, майор! Догоняйте.
Но тут в разговор командиров вклинился голос Дена.
— Запал. Я Холод. У меня важная инфа и ценный информатор! Пленный. Короче… такая же фигня, как у Истребителя!..
Стемнело хорошо. Спецназа
— Юрий, а ты уверен, что заложников тоже нужно с нами туда брать? Лишний балласт, так сказать! А там не Крещатик, чтоб прогуливаться по нему. Там Зона!
— Я помню, подполковник, куда мы собрались! Помню! И помню зачем. Если из Центра поступил приказ — вы, подполковник, как военный человек, должны понимать и принимать распоряжение командования как единственно важное…
— Ой, умоляю тебя, профессор, не пиши мне тут гобеленом! Всё, проехали! Как начнёт сыпать свои заумные эпиграммы, аж мутит меня! Это я что, там, в Зоне, ваще повешусь от тебя?!
— Давайте не будем, подполковник, говорить обидные слова!
— Давайте, профессор! — передразнил Ковальский учёного.
Оба отвернулись друг от друга и принялись демонстративно напевать свои любимые мелодии, что вместе создавало стоны пьяного забулдыги.
Установка в сборе и готовности возвышалась почти у центра каменной гряды, напоминающей пирамиду, и пока была прикрыта маскировочной сеткой. Очертания её для непосвященных смахивали на что-то среднее между ручной зенитно-пулемётной установкой типа спарки максимов и большим телескопом в планетарии Крымской обсерватории. Рядом с ней и тоже под маскировкой покоились две батареи-аккумулятора и ещё непонятный ящик с проводами.
Ковальский поглядывал на часы каждые пять минут, Мешков в третий раз сверял записи своего ежедневника с показаниями приборов. Майор Семаков исправно занимал пост в полста метрах от них и… спал. Уморился в доску военинженер от беготни, переживаний, затем резкого бездействия и наступающей ночи.
Темнота, лёгкий горный воздух и пелена грозового фронта над горами. Редкие вспышки озаряли территорию Ингушетии, двигаясь на восток.
Мешков поправил очки, снова что-то замерил, записал, подсвечивая мини-брелоком.
— Профессор, ты ещё помигай фонарём, чтоб все снайперы наши были! — съязвил Ковальский.
— Прошу прощения! Подполковник, пожалуйста, установите шест в тот паз с раструбом! Пора уже! Очень плохо, что нет всей команды, но у нас ещё остался почти час, чтоб не паниковать и не бить в барабаны!
— Ой ты господи-и! — Ковальский поднял длинный телескопический металлический шест, похожий на десятиметровое удилище, воткнул в нужное место, защелкнул зажимы.
Молниеотвод. Точнее, молниеприёмник.
В наушниках раздался долгожданный голос Рогожина:
— Я Запал. Я Запал. Шурави в сборе! Идём в точку назначения. Полчаса —
— Я Подпол. Слышу вас, Шурави. Ждём.
— Я Фотон. Я Фотон. Принято, — проснулся Семаков.
— Говори. И сразу хочу сказать, Чёрный, я церемониться не собираюсь, у нас дико мало времени, и ты — полутруп! Если ты за минуту не приведёшь мне более одного довода, по которому я решу, что…
— Командир, я всё понял, много текста! — перебил Рогожина пленный чёрный.
Никита и Ден обомлели. Ни фига се, орёл!
— Если вы гарантируете мне жизнь, хотя бы до возвращения домой… э-э… на вашу базу, то я доведу до вашего сведения и слуха вашего начальства…
— Послушай, голубок! — на этот раз прервал наёмника полковник. — Послушай и запомни одно — если ты, гусь лапчатый, ещё раз перебьёшь старшего по званию и главного здесь, в нашей миссии, а также будешь вешать лапшу мне про возвращение и моё начальство, типа жаждущее тебя созерцать, я, мля, жопу тебе на репу натяну, прижму вон тем валуном на ближайшие двести лет и скажу всем любопытным, что так и было! Понял? На базу ему, ишь! Ты больше нас можешь забыть о возвращении! Ясно, одноногий ты мой?
Речь была обезоруживающей. "Красава, командир! Я бы, наверное, сказать так не смог, а сразу по репе настучал!" — подумал Ден, приглядывая за чеченом.
— Итак? — отрезал монолог Рогожин. — Тебе минута, или валун ждёт! Слушаю.
— Крут командир!.. — начал наёмник.
— И я тебе не командир! Заруби себе, одноногий! — Рогожин встал, ноги на ширине плеч, и уставился на пленного.
— Меня и мою группу нанял известный мультимиллионер Доронин для обнаружения и спасения своей дочки! Вон она, среди ваших освобождённых…
— Холод! Копни под валуном ямку под его размеры, но в два раза короче, — обратился Рогожин к Дену, — мы ноги и голову его положим рядом с телом для потомков-археологов!
— Э-э, старшой! Извини, понял! Дослушайте, прошу вас! — заёрзал наёмник, бледнея.
— Быстрей, безногий!
— Я правду говорю! Сначала так и было. Всё обсудили с его людьми, получили аванс, фото дочки, оказавшейся по дурости в заложницах, начали готовиться. У меня было трое своих ребят, остальных, бывших головорезов из ДШБ, я нашёл…
— Мля, короче и главное!
— Есть! В столице ко мне в машину подсел человек. Поведал обо мне, нашей предстоящей миссии и ещё кое-что о моей команде, о чём знали только мы! Сказал, если я свалю или попытаюсь гнать пургу, то нас того… — наёмник провёл рукой по горлу, — нам это не страшно, но стало как-то херово идти на операцию под колпаком спецслужб.
— С чего ты решил, что он силовик?
— А у меня глаз тренированный на гэбэшников! Да и он сказал, что оттуда! Представился полковником Ивановым из МЧС. Ну и, получив моё согласие на сотрудничество с ними, поведал, что ещё от меня и команды требуется параллельно с поиском богатой заложницы.