О возвращении забыть
Шрифт:
Пригибаясь под тяжестью БК и будучи настороже, троица миновала ограду через лаз, сделанный кем-то из местных детей. Обогнули сарай, пару хижин. Корсар остановился, прислушался. Жестом показал Витьку доставать мины, проволоку и гранаты.
Соорудили несколько растяжек, пока Стас созерцал через прицел окрестности. Корсар установил ловушки в проходе между оградой и хижинами, в которых храпели и шаборчали жители деревни и возможные бандиты. Разбираться сейчас, ху из ху, никто не собирался. Молча и сноровисто Корсар и Витёк лепили растяжки, переходя от укрытия к укрытию, от домика к домику. В ход пошли гранаты различных стран-производителей,
Заминировали и обвязали все ключевые постройки и недвижимость лагеря — штаб-склад, дизель-генератор, бочки с горючкой, сарай с награбленным имуществом, пару подозрительных хижин, путь ложного отхода и старый пикап возле фонаря.
Следующим этапом операции стал шмон штаба. Корсар с мачете, которым недавно рубил джунгли, прокрался внутрь помещения. Почти неслышно отворил дверь с черепом буйвола на ней. Звуков никаких никто не услышал, но, когда остальные вошли в домик, в углу у раскладушки обнаружили лежащего в тёмной луже крови бандита. Мёртвого.
Стас не дал рвотному рефлексу победить тишину, вцепившись зубами в рукав куртки и глубоко дыша носом. Благо гайморитом не страдал, а то бы капец был!
Витёк облизнул вмиг пересохшие губы, сглотнул несуществующую слюну и, влекомый знаком командира, шагнул дальше. Стас так и остался в дверях, гипнотизируя мертвеца.
Под рацию Корсар заложил гранату без чеки, придавив скобу, — типа сюрприза. Сейф (он имелся даже в этой деревушке!) открыли ключом, ранее снятым по наводке Помпея с главаря пиратов. В нём оказались особо драгоценные женские украшения, пачки евро и долларов, фото- и видеокассеты, какие-то документы. Всё это перекочевало в заранее припасённый рюкзак. Рядом в портфелях и чемоданах, в спортивных сумках битком покоились прочие сокровища современных пиратов: дорогие наручные часы, кулоны, колье, цепочки всех мастей, ожерелья, браслеты. Всё, конечно, из золота, платины и драгоценных камней! Даже обручальными кольцами был набит отдельный кейс. Валюта разных стран в бумажном виде. Крупными банкнотами. Пластиковых карточек, даже просроченных, около тысячи штук. В отдельном углу покоились десятки ноутбуков и дорогих телефонов, прочих женских и мужских вещей: сумочек, барсеток, кошельков, портмоне, одежды и т. д.
— Охренеть! Граф Монте-Кристо, мать их… — прозвучал голос Корсара.
— Командир, что берём? Всё не утащим, — отозвался Витёк.
— Берём самое дорогое и лёгкое! И разбуди этого идола, — бросил прапорщик, кивнув на застывшего с опущенной на пол винтовкой Стаса. Его кислая и бледная даже при тусклом свете лампы гримаса ничуть не отличалась от физиономии мёртвого пирата.
Быстро и рьяно собрали четыре сумки. Те, что были с золотом, тянули вниз, как магнит к железному полу.
— Стас, Витёк. Хватайте сумки. Я прикрываю отход. Идём назад, левее, чем шли сюда, за оградой. В случае форс-мажора дуйте до Петровича, разгружайтесь и от скалы прикрываете меня. Ясно?
— Да, — Виктор кивнул, занимаясь драгоценным грузом.
— А я? — развёл руки Ubivez, недоумённо глядя на командира.
— Что я, ёптя´?
— Я тоже пострелять хочу на! Я чё, тут грузчиком таскать, что ли, нанялся?
Корсар метнул взгляд на Витька, затем на молодого:
— Слышь, ты, стрелок, мать твою! Приказ слышал? Всё. Пи…й за напарником! Я те дам пострелять! Надо по-тихому всё доделать. Пусть утром салюты пускают!
Он слегка подтолкнул Стаса, после чего тот принялся взваливать сумку за спину.
— Тяжело, Корсар! Реально тяжело на!
— Ты лишнее сбрось, пацан!
— А чё тут лишнее?
— Ёп… — Корсар помог тому освободиться от рюкзака с запасными магазинами и гранатами, кинув его в угол.
— Э-э? Как же без патронов?! А чем стрелять-то на? — возмутился Стас, окислив лицо, полускрытое банданой на лбу.
— Сумку, мать твою, етить!
Парень вздрогнул от тихого, но твердого жёсткого окрика и стал дальше натягивать груз.
Корсар уже подумал, что зря взял этого борзометра, но его мысли прервал Витёк:
— Готов.
— Молодец, боец! — Корсар отметил старания деревенского парня, сам закинул сумку с валютой за спину. Ладно хоть РПГ-7 оставили с Петровичем и Помпеем.
— Всё, валим отсюда, пацаны!
Громоздкие фигуры, скрипя полом, вышли из хижины и челноками попёрли к ограде, в тыл рядному расположению деревенских лачуг.
Оставалась финальная часть операции, которую хотелось закончить так же тихо и удачно, как она шла до сих пор. Но…
Обойдя стог травы для скота, группа уже сделала лаз в бамбуковом заборе, стараясь уйти от заминированной ими самими же тропинки, как внимание Корсара привлёк паренёк лет семи.
Негритёнок соскочил со ступеньки одной из хижин, пробежал десяток метров к центру лагеря и при мутном освещении недалекого фонаря стал мочиться в какую-то яму, покрытую решеткой из толстых веток. Откуда-то раздался недовольный хриплый голос:
— Пшёл отсюда, шимпанзе грёбаный!
— Опс, — Корсар сглотнул ком в горле и из положения "сидя на корточках" пшикнул вслед бойцам.
Те обернулись, плюхнулись на задницы, утирая пот с чёрных в темноте лиц.
— Кажется, у нас форс-мажор, ёп! — Корсар жестом показал сидеть тихо, а сам пристально, до ломоты и рези в глазах, стал всматриваться в центр базы.
Пацанчик, сделав свои дела и осклабясь в довольной гримасе (видно, делал это не раз), важно и победоносно зашагал павлином обратно в дом. Из тюремной ямы (в назначении её Корсар уже не сомневался) раздался мат, не оставляющий сомнений насчёт национальной принадлежности пленников. Опешивший прапорщик с озабоченным, жалким видом повернулся к лазу в ограде. На размышления и оценку ситуации ушло минут пять.
Вскоре его голова высунулась в проём дыры:
— Пацаны, надо вытаскивать своих!
Те оба переглянулись и недоуменно уставились на командира.
— Командир на, ты реально на?
— Ясен перец на! — ответил в духе Стаса прапорщик, жуя травинку.
— Корсар, своих не бросим! Я за! — шепнул Витёк, пытаясь снять груз, но Корсар остановил его:
— Стоп! Груз тащим весь до места, там схрон сделаем временный, а потом в обратку за заложниками. Ясно?
— Лады.
— Покатит на!
— Всё, пошли на!
Обратный путь до лёжки Петровича прошел спокойно, не считая того, что Ubivez проколол ладонь колючкой, а Виктора укусил в веко какой-то чуждый москит, отчего у обоих вздулись раны. Погранец посоветовал им отсосать кровь из ранки и помочиться на нее, что вызвало у всех смешки, мат и подколы. Корсар, разглядывающий в ПНВ лагерь и обдумывающий план действий, шикнул на группу, и все припухли. Позже Стас не раз предлагал Витьку свою помощь в уринотерапии на больной глаз, отчего сам же и ухахатывался.