О времени, о душе и всяческой суете
Шрифт:
Грей провел рукой по двери, нашарил кнопку звонка и позвонил. Чуть погодя над головой у чего зажглась лампочка, и дверь распахнулась.
– Да? – произнес чей-то голос, и тут же интонация непередаваемо изменилась. – Ага, это, надо полагать, мистер Мервин Грей? Входите, пожалуйста. На улице холодно и мерзко, не правда ли?
Грей посмотрел на хозяина… и больше уже не мог отвести от него взгляд. Грея не так-то легко было ошеломить, но чел… существо, представшее перед ним, настолько не соответствовало заранее возникшему образу, что у Грея отнялся язык.
Хозяин сидел в инвалидном кресле на колесиках. Кресло передвигалось благодаря моторчику
– Это вы – Джордж Хэндлинг? – выдавил он.
– Именно, – кивнул человек в больничном кресле.
– Тот самый, кто издает «Бюллетень фактов»?
– Да. Вот что, не стойте на пороге: если будете держать дверь настежь, то напустите в дом холоду, а отопление в наши дни обходится адски дорого.
«Но ведь вы, наверное, зашибаете на бюллетене столько, что…»
Грей сдержался и не произнес этого вслух. Онемевший оттого, что все его логические построения рассыпались в прах и загадочный издатель, вопреки всему, оказался безумцем, он вошел в комнату и осмотрелся. Никогда еще ему не приходилось бывать в таком странном доме. Едва увидев хозяина в больничном кресле, Грей сразу понял причину отсутствия ступенек у парадной двери. А внутри были сломаны перегородки, осталась лишь стена, отделяющая, видимо, ванную. В одном углу стояла кровать, завешенная пологом; в другом углу – шкафы с книгами, в третьем – письменный стол с пишущей машинкой, в четвертом – печатный станок, и повсюду валялись кипы бумаги и пачки конвертов.
Судорожными шагами марионетки Грей проследовал за Хэндлингом к письменному столу. Там горела керосинка с рефлектором, но, несмотря на это, да и на усилия Хэндлинга держать дверь затворенной, в доме было неимоверно холодно.
А может быть, Грею только казалось, будто в доме холодно…
– Садитесь, – предложил Хэндлинг и привычно развернул свое кресло так, чтобы сидеть в нескольких миллиметрах от керосинки, не задевая ее. Он кивнул в сторону стула, где на ворохе бумаг стояла чайная чашка. – К сожалению, вам придется все это снять. Видите ли, я не могу допустить, чтобы вещи валялись на полу: во-первых, они путались бы у меня под колесами, а во-вторых, мне трудно их поднимать. Если я случайно что-нибудь роняю, то приходится браться за щипцы. Ну вот. Надо бы, наверное, угостить вас горячительным, но только я этого не держу. Людям в моем положении спиртное не приносит радости. Если хотите, могу заварить чай.
– Нет… э-э… благодарю, – тихо ответил Грей. – Надо было бы, видимо, заранее известить вас о моем приезде, но… Говоря откровенно, ваши бюллетени произвели на меня такое впечатление, что я бросил все дела, как только узнал ваши координаты.
– Да нет же, вовсе ни к чему было извещать меня заранее, – хмыкнул Хэндлинг. – Совершенно ни к чему. Я польщен, что вы не поленились нанести мне визит, но, по-моему, в этом не было необходимости.
Глаза Грея рыскали по уродливой комнате. Среди холостяцкого хаоса сорочек, брошенных на спинки стульев, и бумажных груд – они разыскивали немногие
– Итак, по объявлениям вам должно быть ясно, как я заинтересован в вашем издании.
– По каким объявлениям? – спросил Хэндлинг.
– Ну как же! Вы же из-за них и написали мне, правда ведь? Мы помещали объявления в «Файнэншл таймс», в «Экономисте»…
– Да нет, откуда мне о них знать, – сказал Хэндлинг.
– Откуда же вам известно, что я проявляю интерес к вашей работе?
– Секрет производства, мистер Грей, – сказал Хэндлинг с натянутой улыбкой. – Вы же знаете, что я располагаю множеством производственных секретов.
Грей изо всех сил старался не потерять хладнокровия. Увечный неряха в кресле на колесах до того не походил на выношенный в мозгу Грея образ одаренного и преуспевающего властителя рынка, что магнат совсем уже решился выкинуть безумца из головы. Но все же, бесспорно, где-то есть источник информации, откуда щедро черпает сведения Хэндлинг. И он, Грей, тоже мог бы подключиться к этому источнику. Надо лишь проявить тактичность. Даже если страшное увечье довело человека до умопомешательства, его все равно можно использовать.
– Да, ваши секреты производства произвели на меня неизгладимое впечатление, – ответил он, стараясь, чтобы голос его прозвучал как можно теплее. Он сцепил пальцы, понял, что позабыл снять шоферские перчатки, и решил оставаться в них, так как в доме стоял пронизывающий холод. – Закулисная информация, какою вы располагаете, может принести несметное богатство, если ею умело распорядиться. В сущности… Ладно, неважно.
– Вы, наверное, хотели сказать, что удивлены образом жизни владельца этой информации: домишко барачного типа на задворках унылого захолустного городка. – Тон Хэндлинга был бесстрастен. – Но здесь гораздо легче держаться подальше от людей, мистер Грей. И, кроме того, мне уже не нужно несметное богатство. Была у меня жена. Был и сын. Оба погибли в катастрофе, которая довела меня до нынешнего состояния.
– Я этого… извините, – пробормотал Грей.
– Благодарю вас за соболезнование.
Что можно было сказать после такой реплики? Нащупывая способ сменить тему беседы, Грей задал вопрос:
– Но есть же какая-то цель в том, что вы издаете бюллетени? Или это у вас просто хобби?
– Это больше чем хобби. Практически это у меня основное занятие. Подбор информации сам по себе отнимает много времени, а потом ведь еще надо отпечатать материал на фольге, размножить на ротапринте, надписать адреса на конвертах… Да мне и вздохнуть-то некогда.
– Ясно. – Грей провел языком по пересохшим губам. – Как же вам удается рассылать бюллетени по столь многочисленным адресам? Не сами же вы относите их на почту!
– Да нет, конечно. Есть фирма добрых услуг, она за незначительную плату забирает конверты с бюллетенями и отправляет из любого пункта в радиусе ста миль по моему указанию. Я решил заметать за собой следы до тех пор, пока не буду готов открыть забрало.
– Вы… э-э… у вас сейчас много подписчиков?
– Начинал я с пятисот, выбранных более или менее случайно, – ответил Хэндлинг. – А в этом месяце их будет свыше тысячи.