Оазис
Шрифт:
Он набрал номер Уолдо Риза, одного из застройщиков в Риверсайде.
– Отличные новости, Уолдо!
– Это очень кстати, – отозвался застройщик. – В последнее время дела идут туго.
– Я обезвредил главного агитатора, выступающего против дальнейшего роста города. Вы ее знаете. Это Зоя Тремэйн. Именно она в основном и проталкивает инициативу по ограничению роста, и она же является главной противницей Клиники.
Риз оживился:
– Как вам это удалось?
Ченнинг усмехнулся:
– Просто я пустил в ход свою силу
– Это превосходно, но должен сказать, что вы немного опоздали. Эта проклятая инициатива уже включена в избирательный бюллетень. Я не могу рисковать, ввязываясь в это дело, пока не буду твердо уверен, что инициатива не пройдет.
– Без Тремэйн им никогда не удастся помешать нам. Она все это время была главной движущей силой в группе. Без нее все распадется, и я не сомневаюсь, что мэр Уошберн сможет заручиться достаточным количеством голосов, чтобы инициатива потерпела поражение.
– Вы действительно так считаете?
– Я абсолютно убежден в этом, Уолдо, – заявил Ченнинг твердо. – Готов поставить на кон мою репутацию.
– Очень хорошо, Отто. Вот что: завтра я приеду к вам в Оазис, и мы обсудим все на месте.
Ченнинг старался не выдавать своего внутреннего ликования. Если ему удастся снова заинтересовать Риза, то и остальные застройщики наверняка последуют его примеру.
– Не позавтракать ли нам вместе в Загородном клубе, Уолдо? – предложил он.
Как только Ченнинг повесил трубку, он услышал в приемной чьи-то шаги.
– Это вы, Этель?
Дверь распахнулась.
– Нет, отец. Это я, – ответила Сьюзен, входя в кабинет.
Ченнинг оторопело уставился на дочь. Она заговорила с ним в первый раз с тех пор, как покинула родительский дом.
– Вот так сюрприз!
– Держу пари, что так и есть, – сказала Сьюзен сухо.
Она окинула взглядом офис – мягкие ковры, дорогой письменный стол, украшенный резным орнаментом, обитые кожей кресла. Стены увешаны фотографиями зданий, появившихся в Оазисе благодаря содействию Ченнинга, а также самого Ченнинга, позировавшего со всевозможными знаменитостями – от шоуменов до политических деятелей.
– А ты неплохо устроился, отец.
Ченнинг с подчеркнуто виноватым видом пожал плечами:
– Когда имеешь дело с крупными шишками, хороший офис просто необходим.
– А ты любишь иметь дело с крупными шишками, не так ли?
– Что тебе нужно, Сьюзен? – с раздражением спросил он. – Если ты пришла за деньгами, то как раз сейчас у меня проблема с наличными.
– За деньгами? От тебя? Я бы не опустилась так низко. Нет, отец, я пришла сюда, чтобы сказать тебе прямо в лицо, какой ты мерзавец!
Ченнинг резко подался вперед, лицо его вспыхнуло.
– Что?
– Ты не имел права поступать так с Зоей. Это отвратительно даже для такого, как ты. Она самый прекрасный человек из всех, кого я знаю, а ты чуть не убил ее вчера вечером!
– Хороший человек! – фыркнул Ченнинг. – Она проститутка!
– Возможно,
– Я не обязан выслушивать твои оскорбления, Сьюзен. Ты мне больше не дочь и сама достаточно ясно дала мне это понять!
Она взглянула на него с нескрываемым презрением:
– Мне стыдно, что в моих жилах течет твоя кровь. Я иногда задавалась вопросом… быть может, ты вообще мне не отец. Не потому ли ты так ненавидел маму? И не из-за твоей ли ненависти она в конце концов спилась?
Он вскочил:
– С меня хватит! Я требую, чтобы ты сейчас же ушла отсюда.
– Я не уйду, пока не выскажу тебе все, что собиралась сказать. В противном случае тебе придется силой вышвырнуть меня отсюда, а как посмотрят на это люди, которые гуляют сейчас в парке?
Ченнинг стиснул зубы, пытаясь сдержать гнев, бушевавший в его груди.
– Что ж, говори, и покончим с этим скорее.
– Думаю, бесполезно просить тебя не разглашать то, что ты узнал про Зою.
– Совершенно бесполезно, – ухмыльнулся Ченнинг. – Даже если ты станешь ползать на коленях.
– Я не собираюсь ползать перед тобой на коленях, отец. Если бы я пошла на такой шаг, Зоя никогда бы мне этого не простила. Я просто хочу, чтобы ты поступил, как велит элементарная порядочность, – чтобы ты хранил молчание.
– Порядочность! А ты и все прочие из этой шайки, которой вы с Зоей верховодите, будете и дальше подрывать благосостояние Оазиса, чиня препятствия его росту?
Сьюзен не сводила с него пристального взгляда.
– Значит, ничто не заставит тебя изменить свое решение?
– Не будь идиоткой, Сьюзен. Конечно, я не стану об этом молчать, если только она сама не будет держаться тише воды, ниже травы. Я уже давно искал повода прижать ее. – На губах Ченнинга появилась глумливая усмешка. – Тебе приятно сознавать, что ваш праведный лидер когда-то содержала публичный дом?
– Тогда я должна предупредить тебя, отец: если ты вздумаешь ее разоблачить, я повсюду стану рассказывать, почему я покинула твой дом и не захотела больше иметь с тобой ничего общего.
– Можешь сплетничать о чем угодно, – пожал плечами Ченнинг. – Меня это нисколько не волнует.
– А если я расскажу всем и каждому, что ушла из дома потому, что ты вынуждал меня к сожительству после смерти мамы?
Ченнинг отшатнулся:
– Это ложь, и тебе это хорошо известно!
– Возможно, мне это и известно, однако вопрос в том, кому поверят жители Оазиса. Ты же знаешь, что в большинстве своем представляют собой люди. Они охотно верят всему дурному. Во всяком случае, у них непременно возникнут сомнения на твой счет. Как, ты думаешь, подобного рода откровения повлияют на твое положение в обществе?