Оазисы
Шрифт:
Пес положил передние лапы на колени Алана, преданно заглянул в глаза. От него даже пахло псом… Не сильно, но запах все же присутствовал.
— Однако эта собака не настоящая, — продолжал лакей. — Вы не в силах узнать, реальная она или нет. Она будет есть, пить, лаять, ластиться к вам, а со временем умрет. И вы станете ее оплакивать… возможно. И все это будет иллюзией, сном, мороком.
— Наверное, я никогда больше не вернусь в ваш Оазис, — медленно проговорил Алан. — Он полон миражей и обмана…
— Не факт, что только
— Если весь мир — обман… если все это — иллюзия… то мы имеем право знать!
— Основатели могли решить иначе. У нас в Парадайзе существует расхожая теория, что реальный мир — иллюзия еще более великого Оазиса. Есть также теория, что весь мир — вид из одной-единственной капсулы, в котором живет один человек… бессмертный благодаря высочайшим технологиям… Это человек — единственный выживший после разрушительной войны. И все остальные люди — суть его видения.
Алан на мгновение смежил веки. Его сознание отказывалось принимать эту информацию. Достаточно откровения, что его злейший враг — на самом деле старый друг.
И все же он попытался представить себя на месте этого одинокого бессмертного человека, создавшего подробнейший выдуманный мир, лишь бы забыть на время о своем одиночестве…
Неудивительно, почему мир полон страданий и несправедливости, раз он является проекцией этого больного ума…
Вероятно, если это правда, то Алан, умерев, вновь осознает себя в такой вот капсуле. Он снова ощутит все бремя страдания от одиночества и в который раз погрузит себя в удивительный сон, где у него есть спутники и друзья…
Где в его распоряжении весь мир.
Встряхнувшись, Алан ущипнул себя за руку. Было больно.
Нет, мир реален. И все сопутствующие жизни проблемы реальны.
Если не верить в его реальность, то нет смысла жить.
— Вы… — начал он, подняв глаза на лакея; собака бесследно исчезла. — Я имею в виду, синтеты и Хранитель Знаний, — вы могли бы при желании выбраться за пределы Черной границы, истребить Тварей и ходить по Дебрям?
— Увы, мастер Алан, эта информация заблокирована.
— Кем заблокирована?
— Основателями.
— Основателями вашего Оазиса?
— Основателями всех Оазисов и Дебрей меж ними.
— Ты говоришь о богах?
— Да.
Алан задумался. Потом спросил:
— Что находится в Разрушенных Оазисах?
— Информация заблокирована, — горестно покачав головой, ответствовал лакей и, прежде чем Алан задал очередной вопрос, неожиданно заявил: — К вам посетитель.
— Впусти, — сказал Алан, насторожившись.
Гость вошел — точнее, материализовался прямо из стены. Это лишь образ человека, напомнил себе Алан, а не сам человек, но выглядел он неотличимо от оригинала.
Алан вскочил со стула.
Это была Кассия.
Причем
— Это иллюзия? — спросил он синтета, не отрывая глаз от видения.
Лакей замешкался с ответом, а Кассия молча подошла к Алану и, обдав его тонким ароматом духов, обняла. Он явственно почувствовал упругое тело.
“…когда ты увидишь это доказательство, поймешь, что я — твой настоящий друг!” — прозвучал в памяти невыразительный голос Себастьяна Келлера.
В этот момент Алан был почти благодарен заклятому другу за пережитые эмоции.
Не помня себя от восторга и нежности, он наклонился и поцеловал Кассию прямо в губы — этот поцелуй он представлял себе не раз…
Она ответила на поцелуй и сделала это весьма страстно, почти жадно.
— Алан… Алан… — бормотала она.
— Прости, Кассия, что отпустил тебя с этими… с другими…
— Я в порядке, не волнуйся ты так…
— Он тебя не тронул? — между поцелуями ухитрился спросить Алан.
— Нет… Если б он вздумал сделать мне что-то, я бы его зарезала. А если бы не получилось, я покончила бы с собой.
— Какая ты кровожадная…
Вдруг Кассия отстранилась. Держа его за плечи, заглянула в лицо:
— Алан, где ты нашел такого друга?
— Я… я не знал, что он стал чудовищем.
“Не таким страшным чудовищем, как мне когда-то представлялось, — договорил он мысленно. — Он ее отпустил… хотя мог бы держать в заложницах очень долго…”
Алан перевел дух. Губы его горели. Лицо тоже. И сердце, наверное.
Может ли такое быть, чтобы разом исполнились его самые заветные желания?
Он не помнил, чтобы приказывал лакею исчезнуть, а до этого создать роскошное ложе, на котором уместились бы все Пилигримы из отряда, но именно это и произошло. Они с Кассией неведомо как оказались на этой кровати, и вот уже Алан расстегивал пуговицы на костюме Кассии. Еще чуть позже они были обнажены, а вокруг чуть слышно шумел молодой лес, полный зеленого солнечного света, ароматов хвои и свежего ветра.
Они занимались любовью на гигантской кровати, стоявшей прямо посреди леса, и Алану чудилось, что они с Кассией слились воедино не только физически, но и духовно; что они — единое существо, настолько чутко Кассия отзывалась на желания Алана, и наоборот.
Неведомо, сколько миновало времени — несколько минут или много часов. Время в дивном лесу никуда не спешило.
Читает ли синтет капсулы мысли Алана, чтобы соответствовать его самым глубинным потребностям? Скорее всего, да, но это Алана в настоящий момент нисколько не заботило.