Оазисы
Шрифт:
Матиас примирительно сказал:
— Мы по-прежнему с тобой, Алан. Брось эти разговоры.
— Да, — поддакнул Тэн, чьи глаза приняли прежние размеры.
— К тому же Себастьян поклялся нас не трогать… — начал было Матиас, но Димитрий перебил:
— Стоит ли ему верить? Кассию он не вернул. Подсунул Хранителя Знаний, которая, как выяснилось, весьма горяча…
Матиас попытался пнуть Димитрия под столом, но у него не получилось. В действительности они находились в разных капсулах, а в это иллюзорное помещение проецировались их зрительные образы. Тем не менее, Димитрий заметил движение
— Он и не клялся ее возвращать… — сказал Алан задумчиво. — Ни словом не обмолвился, а я и не понял!
— Не такой он и безумный, стало быть, — заметил Матиас.
Алан с шумом отодвинулся вместе с массивным деревянным стулом от стола.
— Хорошо. Значит, выдвигаемся немедленно. Разрушенные Оазисы к северу от Парадайза. Надо запастись водой и как можно быстрее ехать…
Остальные зашевелились. Один Тэн, который сидел на стуле развалясь и задрав по привычке одну ногу на сидение, протянул:
— Я не понимать, почему Парадайз договориться с Себастьян?
— Что? Ты о чем?
— Себастьян потерять свой рейтинг ради того, чтобы подсунуть тебе ложный горячий Кассия, верно? Но рейтинг бывать только…
— …у Пилигримов! — сообразил Алан. — А Себ не Пилигрим. Он говорил, что в первый раз Белая Стена не разверзлась, поскольку не признала в нем и его спутниках Пилигримов. Но сейчас это сработало…
Пилигримы переглянулись.
— Я решил было, — промолвил Матиас, — что это из-за Кровака и остальных пленников. Себ, думал я, заставил их приложить руку к Стене и приказать открыться.
— Возможно, — сказал Алан. — А возможно, что Хранитель Знаний признал Себа как полноценного Пилигрима…
— А что насчет Клейменных? — вопросил Димитрий. — Они ведь настоящие Пилигримы! Почему Стена не впустила их в первый раз?
— Видимо, Клеймо каким-то образом меняет личность, и Стена не распознала с первого раза в них полноценных Пилигримов.
Он бросил быстрый взгляд на Матиаса, но сразу отвел его, вспомнив о Клейменом сыне.
— Значит, что любой Оседлый, который сделал себе тату из Черной пыли, может быть Пилигримом! — заявил тот, не заметив взгляда. — Зачем Себастьяну тащиться в Разрушенные Оазисы, если он может любого Оседлого сделать Пилигримом, имея в запасе лишь Черные камни? А как мы знаем, такой запас у него есть.
— Это сложно: татуировать всех желающих прогуляться за Черную границу мальчишек и девчонок, — поморщился Алан. — Если вообще возможно. У него есть еще какой-то способ — связанный с Разрушенными Оазисами. Но откуда он про него узнал?
Матиас задумчиво проговорил:
— Кто ищет, тот находит… По Дебрям и Оазисам носится множество слухов… И легенды о Разрушенных Оазисах, и Богах-основателях… Может быть, Себастьяну что-то рассказал Тиберий. Он опытный и хитрый дед, он многое знает.
— А если мы спрашивай Хранитель Знаний? — предложил Тэн. — Что, если она знай о план Себастьян?
Алан переглянулся с друзьями. После бурных часов любви с псевдо-Кассией у него не было желания вновь лицезреть это многоликое искусственное существо. Однако долг требовал прояснить все неясности.
— Синтет? — неохотно позвал он.
Лакей появился незамедлительно — как обычно, важный, невозмутимый,
— Слушаю, мастер Алан.
— Ты слышал наши вопросы?
— Да.
— Ну и? Ты знаешь ответы на эти вопросы или нам придется звать Хранителя Знаний?
— Лишь Хранитель Знаний даст вам ответы, — ответил синтет, и сердце Алана оборвалось. — Однако она потребует и ваш рейтинг тоже. Ставки весьма высоки.
— Странные у вас порядки, — сказал Матиас. — На кону судьба всего мира, а вы играете в игры с рейтингом…
Лакей живо развернулся к нему.
— Что может быть важнее рейтинга, господин Матиас? И игр с ними? Наша жизнь и есть игра. И у каждого существа во вселенной есть свой рейтинг… Некоторые называют его кармой. Исчерпав этот рейтинг, мы умираем — и живые, и искусственные. Но, дорогие гости, как бы то ни было, все синтеты Парадайза следуют завету Основателей, и, в отличие от людей, мы не способны нарушить клятвы и обеты. Мы обязаны следовать своим программам, сиречь заповедям. Очевидно, что мастер Себастьян действует в рамках того, что было предначертано Основателями.
Димитрий присвистнул.
— Это что же получается? Себастьян выполняет волю богов? Тогда мы идем против этой воли? А?
Лакей терпеливо улыбнулся ему:
— Я лишь предполагаю… ибо не обладаю всей полнотой знаний, как Хранитель… Но думаю, что и вы тоже действуете в рамках того, что предначертано Основателями.
Димитрий кивнул, словно не ожидал услышать ничего иного.
— Да, господа! Они играют нами! Боги играют нами, как игрушками! Правильно болтал наш принц!
— Я ведь говорил, что наша жизнь и есть игра, — подтвердил лакей. — Вероятно, Основатели стремятся понять, чего на самом деле желают люди… Но я заболтался, прошу простить… Я уже стар, — он хитро сверкнул глазами. — Так мне позвать Хранителя Знаний?
— Нет, — подумав, сказал Алан. — Рейтинг нам еще понадобится. А подробности всех этих интриг мы узнаем сами. Без вашей игривой помощи.
Лакей поклонился и испарился.
Алан посмотрел на то место, где только что стоял лакей, и покачал головой:
— Хватит игр. Пора действовать решительно. Нам пора ехать.
Спустя полчаса они покидали Оазис на лошадях, вымытых и накормленных синтетами.
Но немного ранее посреди аллеи, которая тоже была ненастоящей, как и все здесь, Пилигримы неожиданно встретили Хорвэша, про которого Алан, признаться, совсем позабыл. Бывшей принц Амазонии светился улыбкой.
— Я прошел экзамен, друзья!
— Поздравляем, — сказал Алан.
Он и остальные сердечно пожали ему руку.
Когда Хорвэш удалился, Димитрий пробормотал:
— Теперь у него есть право всю жизнь провести в своей капсуле.
— Ему больше ничего и не нужно, — отозвался Матиас.
Глава 17. Дорога к Разрушенному Оазису
За пределами Парадайза, в пустыне, время шло своим чередом и совсем не так, как в удивительном Оазисе. Когда Белая Стена разверзлась, выпуская гостей, оказалось, что во внешнем мире наступили сумерки, а над остывающими барханами кружится звездное небо.