Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)
Шрифт:
В феврале было написано 7 глав; Эренбург закончил роман 44-й главой, вернув действие на парижскую улицу Шерш-Миди, в мастерскую художника Андре Карно, где роман начинается; такая композиция придавала всему повествованию особую законченность. Одновременно в первой и второй частях были восстановлены прежние цензурные купюры. Третья часть была напечатана в сдвоенном 3–4-м номере «Знамени» за 1942 год. 4 мая 1942 года роман был подписан в печать в издательстве «Советский писатель». Однако еще в апреле Эренбургу за «Падение Парижа» присудили высшую литературную награду того времени — Сталинскую премию 1-й степени. С грифом этой награды в 1943 году переводы романа были изданы в Лондоне и Нью-Йорке, а в конце 1944 года — в освобожденном Париже (первый французский перевод напечатан в Москве в 1943 году).
Книга «Падение Парижа» пришла к советским читателям трагическим летом 1942 года, когда немцы вышли к Волге и Кавказу, и вопросы «как это могло случиться?» и «кто виноват?», которые задают себе герои романа, пережившие крушение Франции, оказались созвучными тому, что мучило граждан СССР в 1942 году.
После присуждения роману Сталинской премии критики снова его хвалили. Приведем некоторые суждения писателей, историков, публицистов о «Падении Парижа», полезные, как кажется, для понимания особенностей романа:
Юрий Тынянов:«Проза Эренбурга закалена газетной статьей. Недаром он блестящий
Евгений Петров:«По своему размаху роман должен был бы стать эпопеей, энциклопедией французской жизни последних лет. Но не стал ими. Это лежит в особенностях стиля Эренбурга. То, что иногда может показаться нам поспешностью писателя, есть его стиль <…>. Основа эренбурговского стиля — темп. Темп во что бы то ни стало. Ни минуты промедления. Как только материал был понят писателем, как только каждая деталь разобранных им событий стала ясна, его уже ничего не сдерживало — он двинулся вперед <…>. Образ радикала Тесса — настоящий шедевр современной литературы <…>. Это тип. Он написан Эренбургом с мопассановским блеском» [499] .
Альберт Манфред:«В работе над романом И. Г. Эренбургу пришлось быть не только художником, но историком, экономистом и прежде всего политиком <…>. Эренбург создал замечательную галерею героев, жизненных и правдивых. И все они, живя полнокровной жизнью на страницах романа, раскрывают глубокую закономерность падения Франции <…>. Франция сопротивлялась. Но она была предана изменниками, стоявшими во главе правительства и армии. Франция была побеждена изнутри» [500] .
Жан-Ришар Блок:«Эренбург вложил в роман свою большую любовь к Франции и глубокое знание многих слоев французского общества: любовь и знание — два источника, без которых не может быть произведения подлинного искусства. Опыт богатой литературной деятельности позволил Эренбургу как романисту подойти к своей обширной теме с уверенностью мастера, сохранить во всех частях большого произведения совершенную четкость архитектуры, обнаружить уменье и искусство владеть обширным и разнородным материалом» [501] .
Айвор Монтегю:«Форма романа позволяет видеть события таковыми, какими их создают действующие лица этого романа. Страницы „Падения Парижа“ полны незабываемых портретов: рабочих, влюбленных, финансистов, актеров, художников, матерей, министров, предателей, солдат, промышленников — представителей всех классов, всех политических группировок. Один из самых блестящих — портрет промышленника и финансиста Дессера, который создает и смещает правительство, любит отдохнуть в деревенском кабачке, поддерживает Мюнхен и губит Народный фронт ради спасения дорогой ему Франции „маленького человека“, и в конце концов, увидев плоды своей деятельности, пускает пулю в лоб» [502] .
498
Звезда. Молотов (Пермь). 1942. 5 мая.
499
Петров Е.«Падение Парижа» // Ильф И., Петров Е. Собрание сочинений: В 5 тт. Т. 5. М., 1961. С. 491–492.
500
Исторический журнал. 1943. № 3–4. С. 95–98.
501
Коммунистический Интернационал. 1943. № 5–6. С. 70.
502
Daily Sketch. 1943. 2 января.
1 сентября 1942 года Эренбург получил телеграмму из Магадана: «На днях издательство выпустило свет две части Падения Парижа тчк Книга иллюстрирована Первым пароходом высылаем тчк Третья часть в наборе Выпустим в середине сентября = Магадан Начальник издательства Совколыма Горшков» [503] . Посылка из Магадана дошла до Москвы в начале декабря; описывая эту историю в мемуарах, Эренбург ошибся в годе и вместо 1942-го отнес ее к декабрю 1943-го:
«В конце 1943 года в Магадане вышло издание „Падения Парижа“ с рисунками анонимного художника. Рисунки мне понравились, по некоторым деталям было видно, что художник знает Париж. Я, конечно, понимал, почему не указана его фамилия, но написал в издательство восторженное письмо, надеясь облегчить положение автора рисунков» [504] .
503
РГАЛИ. Ф. 1204. Оп. 2. Ед. xp. 2460. Л. 155.
504
ЛГЖ. T. 2. C. 391–392.
На самом деле Эренбург 2 декабря 1942 года телеграфировал в издательство: «Магадан Краевое издательство Книги получил Благодарю Обрадован хорошим изданием тчк Прошу поблагодарить художника за прекрасные иллюстрации тчк Сожалею его имя не обозначено Привет = Илья Эренбург» [505] . Ответная телеграмма подтвердила его подозрения: «Весьма признательны за положительную оценку издания книги тчк Фамилию художника не могли указать ввиду особых условий Дальстроя = Начальник отдела пропаганды Политуправления HP 817 Соколов».
505
РГАЛИ. Ф. 1204. Оп. 2. Ед. xp. 2460. Я. 157.
История имела продолжение, описанное в мемуарах так:
«Год спустя
Эти строки полностью основаны на записи в записной книжке Эренбурга: «9 окт. 1944. Жена художника Шребера, который иллюстрировал „Падение Парижа“. Из Риги. В 35 г. из Парижа. В 37 г. — 10 лет. На рудниках. Теперь плакаты (учился у Колена)» [507] . На самом деле имя художника Эренбург запомнил и потом записал в записной книжке неточно. Как мне стало известно,
506
ЛГЖ. T. 2. C. 391–392.
507
РГАЛИ. Ф. 1204. Оп. 2. Ед. хр. 392.
508
См. очерк о Шермане в газете «Магаданский комсомолец» за 20 февраля 1988 г. Я разыскал 8 его подлинных неподписанных рисунков, опубликованных в магаданском издании «Падения Парижа», в фондах Московского литературного музея (№ 16554 / 1–8), куда они поступили, видимо, после смерти художника, бывшего лефовца Б. М. Десницкого (сидевшего вместе с Шерманом, но вышедшего на свободу) и хранятся до сих пор под именем Десницкого (я сообщил в музее о Шермане, и, может быть, теперь это в фондах отмечено).
20 января 1943 года посол СССР в Англии Иван Михайлович Майский направил Эренбургу письмо, в котором сообщал:
«Посылаю Вам: 1. пять экземпляров английского издания Вашего романа. 2. ряд выдержек из писем ко мне по поводу Вашей книги. В объяснение должен сказать, что я разослал около сотни экземпляров первого издания книги различным моим знакомым — членам правительства, депутатам, писателям, артистам и т. д. В ответ получил письма, которые полностью или частично посвящены оценке Вашей книги. 3. Ряд вырезок из газет и журналов с отзывами о Вашей книге. Поскольку могу судить, общая реакция на Вашу книгу хорошая. Это не значит, конечно, что все рецензии или отзывы благоприятные. Конечно, нет. Да иначе и быть не может: слишком многие из англичан увидали себя хотя бы частично в нарисованной Вами французской картине. В частности, Ваша книга не понравилась Г. Уэллсу [509] . Весьма характерно также, что наиболее отрицательный отзыв о книге дан на страницах „социалистического“ еженедельника „Нью стейтсмен“. Но во всяком случае не подлежит сомнению одно: книга читается и жадно читается и около нее идет много споров и дискуссий. Об успехе книги свидетельствует также тот факт, что первое издание в количестве 25 тыс. экземпляров разошлось за два дня…» [510] .
509
Машинописные копии присланных Майским английских писем; архив автора. Письмо Уэллса (перевод мой) начинается так: «Мой дорогой Майский и мадам Майская, примите мою горячую благодарность за память обо мне и эренбурговскую книгу. Я настолько горячий поклонник его статей в советских военных газетах и других органах, что мне было огорчительно найти его отчет о Париже скорее разочаровывающим. Я не думаю, что он хорошо овладел западноевропейским складом мышления, и особенно я шокирован его странной иллюзией, что эгоцентрический католический реакционер де Голль есть во всех смыслах символ французского Сопротивления. Как этот человек получил русскую и коммунистическую поддержку? Наверняка есть немало деятелей профсоюзов и коммунистов во Франции, которые куда больше известны!..» Ошибка Уэллса в оценке фигуры де Голля сегодня не нуждается даже в комментировании.
510
П3. С. 120.
В ту зиму «Падение Парижа» было в Англии бестселлером. Не забудем, что Англия была единственной страной Европы, где тогда свободно могла публиковаться антифашистская литература.
Дважды в своих письмах к Эренбургу Майский возвращался к истории первого английского издания «Падения Парижа» (между этими письмами — арест и заключение И. М. Майского в последнюю сталинскую кампанию):
21 декабря 1952 года:«Невольно вспоминаю сейчас, как в трудные дни войны с диппочтой в Лондон пришла верстка „Падения Парижа“ для перевода на английский язык. Я просидел над ней всю ночь и на утро понял, какой большой писатель-гражданин создал этот замечательный роман. Много воды утекло с тех пор, но писатель-гражданин не обманул моих тогдашних ожиданий» [511] ;
5 января 1956 года:«В 1942 г. будучи послом СССР в Лондоне, я получил гранки Вашего романа на русском языке для издания его в Англии. Прежде всего, я сам его прочитал. Роман произвел на меня огромное впечатление, и я решил принять все меры для скорейшего доведения его до английского читателя. В конце 1942 г. перед рождеством, книга, наконец, вышла на рынок. Я рекомендовал ее в особом письме, которое, как это часто бывает в Англии, было напечатано на бумажной суперобложке книги. Затем я разослал несколько десятков экземпляров романа в качестве „рождественского подарка“ моим знакомым из английского политического, а также дипломатического мира. Большинство из них, по английскому обычаю, сразу же по получении „подарка“, еще до прочтения книги, ответили подтверждением ее получения. Но 11 человек несколько позднее прислали мне письма с выражением своего суждения о романе…» [512] .
511
Там же. С. 278.
512
РГАЛИ. Ф. 1204. Оп. 2. Ед. хр. 1857. Л. 18.
В 1960-е годы, работая над мемуарами «Люди, годы, жизнь», Эренбург перечитал «Падение Парижа». Вот его тогдашнее суждение:
«Как будто мне удалось передать предвоенные годы Франции, то, что я где-то назвал загнанной внутрь гражданской войной. Но одни персонажи мне кажутся живыми, объемными, другие — плакатными, поверхностными. В чем я сорвался? Да в том, в чем и до „Падения Парижа“ и после него срывались многие мои сверстники: показывая людей, всецело поглощенных политической борьбой, будь то коммунисты Мишо и Дениз, будь то фашист Бретейль, я не нашел достаточного количества цветов, часто клал черные и белые мазки» [513] .
513
ЛГЖ. Т. 2. С. 274.
Что касается неудачи Эренбурга в изображении французских коммунистов, то, увы, она была предопределена невозможностью в сталинские времена показать драму, пережитую ими после заключения советско-германского пакта. Французская компартия, беспрекословно подчинявшаяся директивам Коминтерна, который с 1929 года находился под диктатом Сталина, послушно прекратила антифашистскую пропаганду и, следуя Москве, объявила агрессором не Гитлера, а правительства Англии и Франции. Это деморализовало партию, спровоцировало массовые аресты коммунистов, способствовало расколу французского общества и, в конечном счете, крушению страны (практически только с нападением Гитлера на СССР французские коммунисты в подполье смогли занять достойное место среди героев Сопротивления).