Обаятельный гарем желает познакомиться
Шрифт:
– В каком смысле – развлекать?
Честно говоря, я, конечно, догадывалась – в каком. Это юная Нила не подозревала, почему некоторые наложницы в отцовском гареме ведут себя более вольно, чем другие. И куда они стайкой исчезают, когда приезжают гости. Самой-то Ниле вообще не полагалось знать об отношениях полов. Девушка на выданье из хорошей семьи должна быть чиста, в том числе и помыслами. Благо мое альтер-эго все-таки тоже любознательно, и я-Нила не раз прокрадывалась в библиотеку.
В общем-то, все оказалось предсказуемо. Как пояснил
Мда. Итак, мне нужно собрать пансион благородных девиц и мини-бордель в одном флаконе. Функции вверенного мне будущего гарема – в основном представительские. Будем поддерживать имидж ученого старика. Хотя я для себя уже наметила и кое-какие другие направления. Например, стоит заняться организацией быта во дворце, да и мои планы по реализации изобретений никто не отменял…
А пока – вперед, на невольничий рынок. Парочку трепетных ланей – будущих младших жен поищем потом, это стоит делать вдумчиво. И лучше пока задушить свой внутренний протест против самой идеи рабства – это цинично, но такова жизнь в Зенаиле.
Если наложницы должны танцевать, нам обязательно понадобится хореограф – постановщик. Не помешает кто-то вроде штатной медсестры, хотя вряд ли среди здешних гаремных девушек найдется кто-то подходящий. Швея нужна обязательно. И, конечно, прислуга – во дворце работают всего несколько невольников, и большинство из них почти так же стары, как их хозяин. Неудивительно, что все кругом запущено. Свои роскошные и очень пыльные покои я уже оценила. Женскую половину будем приводить в порядок в первую очередь…
Продолжая делать для себя пометки, я отправила пожилого невольника за наемным портшезом. Вообще-то эрти моего положения полагается передвигаться по городу в гербовом портшезе своего дома, но Ирмаин никогда не заморачивался такими вещами, так что персонального транспорта у нас попросту нет. И мне пока тоже не до того.
Уже покачиваясь в портшезе, я отдернула шторку, чтобы полюбоваться городом.
Аифал – столица Зенаила – удивительно красив: белые дворцы с высокими шпилями и разноцветными куполами, кружева решеток и блики витражей, фантастические мозаики и широкие мощеные улицы…
Все это, конечно, если не удаляться от богатых кварталов, где обитает знать.
Невольничий рынок располагался на окраине города, а потому вид за окошком портшеза становился все более удручающим, а улочки – все уже.
Только отведя глаза от вида за занавеской, я осознала, что сломала карандаш.
Я так старательно настраивала себя на деловой лад и пыталась не думать о месте, куда еду. Потому что думать об этом было слишком уж жутко. Я вот-вот стану рабовладелицей!
Невольницы для развлечения гостей. Евнухи! Ох…
А ведь я сама могла оказаться здесь в роли рабыни. Мне безумно повезло. Что ж, кому много дано, с того и спрос выше.
– Я еду заниматься наймом персонала, –
Пожилой невольник, выделенный мне в сопровождение, даже не дрогнул. Похоже, он еще и глуховат.
*
Невольничий рынок оглушал. Звуками – выкриками торговцев, стонами невольников, буйной торговлей и гомоном покупателей. Запахами – плотным духом притираний и благовоний, вонью немытых тел и немного – резким металлическим запахом крови. Красками – пестрыми нарядами невольниц, как-то болезненно контрастирующими с серыми рубищами рабов. Попадались и обнаженные невольники обоих полов.
Рабы были… разными. Большинство – покорными, но и покорность не всегда одинакова. Были здесь те, кого удалось сломать – с тусклыми, ничего не выражающими глазами, механически выполняющие все, что им скажут. Были и те, что покорялись с радостью и сами старались привлечь внимание покупателей. Рожденные рабами? Может быть. Некоторые девушки соблазнительно танцевали или пели на специальных помостах, и никаких цепей на этих красавицах не было. Впрочем, куда здесь убежишь?
Были и непокорные – со спинами, иссеченными шрамами и свежими ранами от плетей, закованные в цепи по рукам и ногам.
В оковах, конечно, были только мужчины.
Хотя…
Я запнулась и замерла, во все глаза уставившись на прикованную к столбу рыжеволосую девушку. Не девчонка – лет, наверное, 25-27. Одета она была как наложница – в широкие шальвары, кисейную блузу-гельмек и короткий жилет поверх нее. Однако смотрелся этот наряд на ней… чужеродно, будто с чужого плеча. Впрочем, так наверняка и было. Эта рыжая – точно не из здешних мест, и среди черноволосых и смуглых местных красавиц выделяется издалека.
А еще она скалится и время от времени пробует подергать цепь, проверяя на прочность. И на руке ее под прозрачной тканью при этом перекатываются мышцы. Не чрезмерные, но – такие бывают только от долгих тренировок.
И из-под жилета видно, как по тонкой кисее рубахи предательски расплывается длинное кровавое пятно.
Непокорную рабыню секли.
Торговец рядом с ней выглядел озабоченным и не пытался привлечь ничье внимание. Впрочем, возле экзотической красавицы и без того останавливались. И наплевать, что лицо у нее перекошено. Вполне достаточно ее белой кожи, серых глаз и ярких волос.
Прищурившись, девушка смерила взглядом слишком близко к ней подошедшего мужчину – и плюнула в него, попав точнехонько по носу. И довольно усмехнулась.
– Простите, благородный господин! – тотчас кинулся к нему торговец. – Дикая совсем, поспешил я ее выставлять…
– Ты за это ответишь, – процедил тот, утираясь рукавом.
Я шагнула вперед, не обращая внимания на оскорбленного покупателя.
– Сколько она стоит?
Торговец и покупатель разом обернулись ко мне, так же одновременно досадливо скривились – и тут же снова отвернулись.