Объект 11
Шрифт:
Шиндари кивнул без всякой уверенности. Причинять вред сородичу ему было явно некомфортно, что, однако, не мешало ему связывать нашему “языку” руки и ноги тонким синтетическим шнуром. Запас его хранился на корабле как раз на такой случай.
Нергиты – крепкие парни, в чем я успела убедиться в очередной раз. Очнулся офицер куда быстрее, чем мог бы обычный человек. Обвел нас растерянным взглядом и спал с лица.
– Шиндари Нейдан! – узнал он сородича тут же. – Великий космос, ты же должен быть в тюрьме!
Мой портком подал
В ответ прилетел восклицательный знак, который откровенно показывал степень и глубину негодования бедного бесправного доктора.
Между тем беловолосые гуманоиды пытались найти общий язык без применения рукоприкладства. Дело шло со скрипом. Я решила слегка смазать переговоры и продемонстрировала полностью заряженный и готовый к бою бластер. Лицо Шиндари стало обиженным, а офицера – напряженно-испуганным.
– Чем быстрее мы узнаем то, что нам нужно, тем меньше у меня будет искушения пустить эту штуку в дело, – предупредила пленника очень серьезно. Мой нергит стоял рядом с непроницаемым лицом. Он быстро взял себя в руки и теперь, с этой выправкой и протокольным лицом, выглядел военным даже в простой футболке и тюремных штанах.
– Бездна с вами, – офицер, совсем молодой на самом деле паренек, откровенно необстрелянный, обмяк и сдался. – Спрашивайте. Все равно доступа к секретной информации у меня нет.
– А нам и не надо, – заверила его. – Про секреты мы найдем, кого спросить, когда будет нужно. Ты пока общеизвестные факты кратенько озвучь.
14
Офицер смерил нас двоих взглядом, осмотрел тесный шлюзовой отсек – дальше его не потащили, пусть теряется в догадках, насколько велик наш экипаж – и неохотно заговорил.
И чем дольше я слушала, тем яснее понимала, что влезла в редкостное дерьмо. Что примечательно, чужое. Иначе было бы не так обидно.
– О чем ты хочешь услышать, нер Шиндари? О том, какой разразился скандал, когда тебя взяли? Или о том, как наши дипломаты из шкур выпрыгивали, пытаясь добиться для тебя тюремного заключения в тюрьме Содружества, а не выдачи инсектоидам?
Нейдар окаменел. С непроницаемым лицом он попросил соплеменника:
– Рассказывай дальше. Об этом я знаю. Догадываюсь… Что с проектом “Ковчег”? И с… Сектором В?
Я навострила уши. Как много можно узнать, если вовремя заткнуться и прикинуться ветошью…
– “Ковчег”... Его хотели свернуть. Нашлись те, кто решил, что медленная смерть от излучения – лучше, чем мгновенная от рук врагов. Но в итоге все же победила партия прогрессоров. Сейчас строятся новые ковчеги, более совершенные. И корабли сопровождения – тоже. Более маневренные и с большей огневой мощью.
Шиндари
– И чтобы дойти до необходимости этого им нужно было потерять несколько тысяч женщин и детей…
Повисло тягостное молчание.
– Ладно. С этим все ясно, – выдавил из себя Шиндари. – Ты не ответил на вторую часть вопроса.
– Сектор В? – офицера перекосило, словно мы его тут лимонами пытаем. – Они призывали выступить против инсектоидов. Твоих товарищей признали террористической организацией и объявили вне закона. На Нергии о них давно ничего не слышно.
Мне поплохело. А Шиндари сжал челюсти так, что, кажется. я услышала скрежет крошащихся зубов.
– То есть все предпочли закрыть глаза на то, что сделали эти тараканы? – проскрипел он незнакомым голосом. Глаза налились кровью, под тонкой тканью футболки напряглись рельефные мышцы. Таким я своего пленника – или уже полноправного второго пилота? – еще не видела. И это зрелище откровенно пугало.
– Нергия не может позволить себе войны, – отвел взгляд офицер. – Ты и сам это понимаешь. Нас никогда не было слишком много, а теперь и вовсе…
В небольшом помещении повисло тяжелое, вязкое молчание. Еще чуть-чуть, и его можно будет есть ложкой. Как густой кисель с горчинкой. Редкостная гадость. И хочется уйти, ведь это все – не мои проблемы. это не моя планета. не мои знакомые, не…
Высадить бы сейчас Шиндари, отвезти Каррига на Эдем, и сделать вид, что этого заказа вовсе не было. Забыть про чужие проблемы. Каждую секунду в Галактике гибнут миллионы разумных существ. И в несколько раз больше рождается. Такова жизнь, ее неизменное течение и правило. И мне, по большому счету, есть дело только до себя. Как и остальным мириадам разумных жителей Галактики.
Я бы так и сделала. Мой чулан с секретами и без того забит под завязку, и места для чужих неприятностей там уже точно нет. Вот только появление чернокрылых в один момент перевело это дело в разряд личных. Вмешиваясь, я откровенно и неразумно нарывалась, но когда речь заходила о Пхенге, эмоции перевешивали здравый смысл.
Вот и сейчас я смотрела на связанного офицера космического патруля Нергии и думала не о том, как бы упаковать Шиндари и сдать его собственному правительству, а о том, как покинуть пределы системы с патрулем на хвосте.
– Офицер Ригби, ответьте! – ожила гарнитура на ухе пленного офицера. – Как проходит проверка?
Мы замерли, все трое. Ригби затравленно уставился на бластер в моих руках , а мы ждали, что он ответит.
– В штатном режиме, – отозвался офицер, что-то для себя решив. Например, что подкреплению сюда еще добраться надо, а мы с бластером вот они, рядышком. Одно движение руки – и популяция нергитов сократится еще на единицу. – Уже заканчиваю. Здесь все в порядке, скоро вернусь.
Гарнитура замолчала, офицер Ригби тоже. Тишину шлюзовой камеры нарушало только гудение двигателей.