Оберег от лунного света
Шрифт:
Женщина вдруг улыбнулась:
– А ведь я вас узнала… Кстати, читаю ваши статьи с удовольствием, – она протянула ей руку. – Извините, я не представилась. Врач, Белова Ксения Павловна. Мы с Ниной работаем в одной бригаде, – она пристально посмотрела на Катю. – Но если вы занялись ею, то это серьезно?
– Пропажа человека – это уже серьезно, – отозвалась журналистка. – Ксения Павловна, сейчас вы должны рассказать мне о своей напарнице все, что знаете. Поверьте, нам важна каждая деталь.
Брюнетка наморщила лоб.
– Ниночка была… – она щелкнула пальцами. – Ну почему я говорю – была? Ниночка обязательно найдется. Девочка просто загуляла, такое случается.
– В ее положении? – удивилась Катя. – Что это значит?
Белова вздохнула:
– Коля женился на Ниночке не по любви. Только сразу она этого не поняла. Во-первых, Ниночка безумно влюбилась в Колю: красивый, образованный. Во-вторых, ей уже было достаточно много лет, чтобы перебирать женихов.
– Она когда-нибудь жаловалась на мужа? – поинтересовалась Катя.
Ксения Павловна замахала руками:
– Боже упаси! Я вообще не помню, чтобы Ниночка жаловалась даже на маленькую зарплату. Впрочем, это и понятно. Она жила для Коли и работала для Коли. Ниночка трудилась не покладая рук: ночные дежурства вошли у нее в привычку. И притом строжайшая экономия: в столовую Лапикова не ходила. Купит пирожок или коржик и ест с чаем за пять копеек. А когда я ей делала выговор, то она отшучивалась: «Я худею».
А куда ей худеть? И так фигурка – дай бог каждому. Кроме еды, она еще и на одежде экономила. Стыдно сказать, колготки не могла купить. Сапоги настолько прохудились, что страшно было смотреть. Хорошо, мы в белых халатах ходим, а если бы не белый халат, Нине было бы неловко перед мужчинами в нашем коллективе. Она постоянно ходила в одних и тех же джинсах и свитере. И то и другое – латаное-перелатаное. А муж, видимо, плевать на это хотел. Ему-то она одежду покупала: то рубашку к Двадцать третьему февраля, то галстуки, то шапку пыжиковую. А он ей – шиш с маслом на Восьмое марта.
– Значит, терпела, – констатировала Зорина.
– Иногда в коридоре или в этом кабинете плакала, – призналась Белова. – Я ее не раз в слезах заставала. Разумеется, она не отвечала на мои вопросы. Поговаривали, он ее даже бил. А она такой светлый человечек! Наша бригада даже разрешила ей дважды за год побывать в отпуске. Ведь она никогда до этого его не брала.
– Дважды? – журналистка наморщила лоб. – Кроме санатория Нина побывала еще где-то?
Ксения Павловна кивнула:
– Мы все удивились, когда она пришла сияющая и заявила: мол, супруг купил ей путевку в Турцию, кажется, в Анталию. Мы, признаться, сначала не поверили. Она ведь недешевая, эта путевка. Но Ниночка вернулась через неделю загорелая, фотографии, правда, не показывала, потому что фотоаппарата у нее не было, но красочно описывала курорт. А через четыре месяца в нашем профсоюзе появилась горящая путевка в «Дубки». С нашей станции поехать никто не смог, и мы предложили ее Нине. Она не отказалась.
– А вы не спрашивали Лапикову, каким образом ее мужу удалось приобрести путевку в Турцию? – спросила Катя.
Белова покачала головой:
– Не спрашивала. Согласитесь, неудобно как-то. Да и в конце концов нам какая разница! Девочка получила удовольствие – и ладно. Правда, – она замялась, – получила ли – уж не знаю. Первые дни после возвращения летала, как на крыльях, а потом стала мрачнеть и про Турцию больше не рассказывала.
– Понятно, – ответила Зорина, хотя ей было решительно ничего не понятно. – А вам было известно, что у Нины есть другой мужчина?
– Другой мужчина? – Белова приподняла брови. – Это вы о Вадике, что ли? Про него «другой мужчина» – это слишком громко сказано. Ниночка жалела его, говорила,
Журналистка придвинулась ближе к врачу:
– Скажите, а Нину кто-нибудь навещал на работе? Ну, например, человек, про которого она не захотела говорить? Или, может быть, сюда являлся кто-нибудь после ее пропажи и интересовался ею?
Ксения Павловна задумалась:
– После пропажи однозначно никого не было, а вот до… Не знаю, важно это или нет, просто мне показалось странным. Однажды к нашей станции подъехала красивая иномарка, кажется, джип. Оттуда вышел молодой, хорошо одетый мужчина. Видимо, до приезда сюда он созванивался с Ниной, потому что она ждала его и сразу выбежала во двор. Они немного поговорили, а потом мужчина умчался на своей «крутизне». Понимаете, по нему сразу видно, что он принадлежит к высшему обществу. Мне стало интересно, откуда Нина знает таких людей, но она мне ничего не ответила. Совсем ничего, понимаете? На общительную Нину это не было похоже.
Зорина насторожилась:
– Какого цвета был джип?
– Серебристого, – уверенно заявила врач. – Номер я не только не запоминала, но и не разглядела. А мужчина – высокий, лет тридцати, в кожаной куртке и черной кожаной кепке. Мне показалось, что и он не хотел, чтобы его рассматривали. Вот и все, что я могу вам рассказать.
Во дворе заурчала машина. Белова поглядела в окно и встала довольно резво для своих лет:
– Извините, девушка, но мне пора. Наш шофер сейчас развезет нас по домам. Знаете, после вечерней смены ноги подкашиваются. А тут еще живешь в другом конце города. В общем, – она улыбнулась, – если помогла – хорошо, если не помогла – простите. А нашу Ниночку все же отыщите. Весь коллектив вам спасибо скажет, – врач внезапно помрачнела. – Не хочется думать о плохом, про загул я так сказала, для самоуспокоения. Ниночка дорожила работой и никогда не пропустила бы и часа даже по уважительной причине, – Белова дотронулась до локтя журналистки. – Найдите ее, слышите?
– Найдем, – пообещала Катя.
Проводив Белову до машины и взяв у нее номер телефона для связи, Зорина направилась к остановке. С утра опять падал снег. Журналистка любила гулять в такую погоду и решила пройти к автобусу через сквер. Мягкие пушистые снежинки ровным слоем покрывали землю. Деревья стояли усыпанные снегом, словно цветущие яблони. И только кое-где сквозь снежные шапки виднелись красные гроздья рябины. Под рябинами узорами рассыпались птичьи следы. Вороны, снегири, синицы прилетали поклевать ягоды. Ветки огромной ели горбились под белым колпаком. В чистом воздухе пахло хвоей. Под ногами весело скрипел снег. Прислушиваясь к его скрипу, Катя стала думать о Нине. В ее деле было слишком мало зацепок, зато много непонятного. Медсестра, по словам коллеги, влачившая полунищенское существование, где-то достает деньги и едет отдыхать в Турцию. Причем ее муж «за» обеими руками, хотя, судя по всему, держал жену в черном теле. Если вдруг у него наметилась какая-то халтурка, почему бы не купить жене обновку? С отдыхом в Турции вполне можно было подождать. Так нет, он отправляет ее в Анталию, а возвращается она оттуда не очень довольная. Или Николай не имеет никакого отношения к ее поездке за границу? Впрочем, это можно было выяснить у него самого. Хотя вряд ли такая женщина, как Нина, отправилась бы куда-то без согласия супруга. Нет, с этой Турцией все же предстоит разбираться. Кроме того, откуда у простой медсестры появился знакомый на крутом автомобиле? Что ему от нее было нужно? И почему она отказалась говорить о нем с Беловой? Уж не в Анталии ли…