Обещал жениться
Шрифт:
Между тем, сын повторяет её судьбу. В своё время она вышла замуж за русского вопреки воле родителей. Влюбилась ужасно! Прожила с ним семнадцать лет, родила троих детей. Потом, правда, разошлись… Теперь у него другая семья.
– Тогда вы должны понимать сына. Вспомните, как вы любили! – убеждаю я её.
– Любовь проходит. А сейчас представлю его, своего бывшего мужа, которого сильно любила – так даже чем просто рядом пройти, лучше НА НОЖИК УПАСТЬ! – говорит она.
Костры горят!
«Любовь
Виктор – мужчина СРЕДНИХ лет и бизнесмен СРЕДНЕЙ руки. Он много работает, и результаты его усилий заметны. Его пекарня, где трудятся несколько женщин, процветает. Сам хозяин предприятия прекрасный семьянин, он любит жену Надежду и не чает души в детях. А их двое – дочь и сын. Внезапно умирает сестра Виктора. Как любящий дядя и просто уважающий себя человек, он забирает тринадцатилетнего племянника Серёжу в свою семью. Все вместе и со всей душой стараются они заменить мальчику умершую мать.
В это время в пекарне стала работать молоденькая девушка по имени Виктория. Имя красивое, сама же не очень. Да к тому же отменная неряха. Не раз она получала от мастера Анастасии Михайловны укоры на этот счёт. Но девушка не принимала замечания к исполнению – вот ещё! И по молодости очень была в себе уверена.
Особенно Вика поверила в себя, когда заметила некую слабость самого хозяина к своей особе, а, может быть, ей это только показалось. Тем не менее, это было лестно. Вика стала поощрять Виктора, и у того, что называется, «снесло крышу». Конечно, он годился ей в отцы, но кто из мужчин берёт это в расчёт? Последовали подарки, иногда дорогие. Мастер Анастасия Михайловна была уволена, Вика заняла её место, и скоро тайное стало явным.
– Что ты делаешь, – пытались образумить Виктора родные и друзья, – посмотри на жену, она совсем извелась! Хоть детей пожалей!
– Не трогайте нас, у нас «костры горят»! – отвечал потерявший голову и остатки благоразумия пожилой Ромео.
«Костры горели» ярко и празднично, и вскоре Виктор снял квартиру для них с Викторией, и ушёл из семьи. Праздник продолжался. Но… «Сильно красное быстро выгорает» – говорит башкирская пословица. За три года, что «горели костры», хозяин запустил бизнес и он развалился, а без дорогих подарков и волнующих перспектив чувства Виктории остыли. Она стала выказывать признаки неуважения к разорившемуся любовнику, и даже стала строить планы насчёт другой пекарни… Коварная! Теперь для неё это было дело знакомое!..
А бывшая жена Надежда продолжала работать, поднимать детей, содержать семью. Дочь уже стала самостоятельной, родился внук, сын заканчивал техникум, а племянник мужа звал её «мамой». Об отце, конечно, вспоминали, но старались не говорить.
Однажды в выходной дочь с зятем и маленьким внуком пришли в гости, и оба парнишки были дома. Надежда радостно хлопотала у плиты, затеяв стряпню. Уже вкусно пахло пирожками. В дверь позвонили. Серёга бросился открывать, и, поражённый, стоял на пороге, не зная, как поступить.
– Мам, посмотри!
Надежда стряхнула муку с рук и вышла в прихожую. За дверью стоял муж, не зная, переступать ли порог.
– Заходи! – сказала она просто.
Забил
«Детки хороши – отцу-матери венец,
детки плохи – отцу-матери конец.»
Это было после войны, где-то в пятидесятых годах прошлого века. Дальние родственницы из деревни, они зашли в одну из семей в том районе города, что под горой, чтобы переночевать, не без подарка. А как же! Развернули какие-то тряпки, и детям хозяев протянули ярких, красных петухов на палочках – самодельные конфеты. Вот радости-то было малышам!
Только утром хозяйка – бывшая фронтовичка, капитан медицинской службы, а теперь просто врач городской больницы, узнала, что гостьи, оказывается, приехали… устраиваться в тубдиспансер! У обеих женщин был туберкулёз в открытой форме! С тревогой ожидала последствий визита просвещённая мать, и они наступили: дети стали прикашливать явно не от простуды! С трудом родители выбили две путёвки в детский санаторий в Боровом, они верили – хвойный воздух и улучшенное питание вернут детям здоровье! Мать отвезла деток, семилетнюю дочку Лидочку и четырёхлетнего МИШКУ-СЫНИШКУ.
Уже через неделю мать отправилась в неблизкий путь – поехала навестить детей, это в двухстах километрах от нашего города. И хорошо, что приехала. Семилетняя Лида поправлялась, завела себе новых друзей, а четырёхлетнему Мишеньке леченье было невпрок. Он очень скучал по маме, плакал, совсем отказывался есть, и категорически не хотел её отпускать!
Дело было зимой, вечерело. Остаться до утра в санатории не представлялось возможным тем более, что уже завтра к вечеру надо было выходить на работу. В то время можно было за неявку на работу и срок получить! Единственный выходной – воскресенье – заканчивался. Надо было спешить к поезду. Любимый сынок рыдал, захлёбываясь в слезах, и материнское сердце не выдержало. Она сообщила, что забирает ребёнка, закутала сына, и пошла к дороге в расчёте на автобус или случайный автомобиль.
А на дороге было пусто. Между тем мороз крепчал, метель усиливалась, снежные перемёты становились всё выше… От Борового до станции Щучинск почти двадцать километров. Мать шагала и шагала. Вот так же и на войне она выносила из-под огня раненых. Неужели не спасёт собственного сына? Дорога была тяжёлой – снег заметал путь, мороз жалил безжалостно, забираясь под худую одежонку. А Мишка, вцепившись маленькими ручонками в шею матери, сонно покачивался за спиной, зная одно: нет для него на всей Земле места безопаснее, чем здесь. Он же – с мамой!
– Мишенька, а когда я буду старенькой, будешь меня так же носить на ручках? – спрашивала мама.
– Буду! – сонно отвечал мальчик.
Потом окажется, что в ту зимнюю ночь на этой же дороге остановились три частных машины и автобус с пассажирами, и все люди замёрзли… Мать же вышла прямо к железнодорожной станции! У неё не было выхода, ведь с ней был сын! Будь она одна, может, и её постигла бы участь остальных «участников движения».
А через сорок восемь лет Михаил забьёт её насмерть культяшками обмороженных по пьянке и ампутированных рук, требуя у матери денег на бутылку водки!..