Обещала мамке назвать Настенькой
Шрифт:
Зинаида Захаровна, которую он просил последить за девочками, остановила мужчину:
– - Не надо ехать за врачом, Пётр Сергеевич, я справлюсь. Вы лучше за лекарствами поезжайте. Я скажу, что надо.
Тот непонимающе вскинул брови.
– - Вы подобрали меня на улице, без документов, привезли сюда, дали крышу над головой и работу. Я у вас слежу за домом. Я вам очень благодарна... Я ведь из беженцев, из Самарканда... Там я работала врачом... У меня большой опыт работы... Вы еще стетоскоп привезите мне... Легкие надо послушать... Температура очень высокая...
– пожилая женщина резко оборвала рассказ.
Пётр остолбенел.
– - Ну и страна у нас. В деревенской больнице постоянного врача нет... А тут...
–
– - А как же?
– грустно улыбнулась пожилая женщина.
– Но если хотите, привезите врача. Я не обижусь. Вы знаете меня только, как домработницу... Хотя диплом мой сохранился. Могу показать. Это паспорт утерян...
– - А лекарства?
– перебил Петр женщину.
– - Что лекарства?
– - Какие надо купить лекарства?
– Петр сразу поверил этой женщине.
– - Я напишу сейчас. Только не на бланке рецептов.
– - Я куплю все и так. Вы уж, Зинаида Захаровна, напишите, что вам еще из медицинских инструментов нужно... Наде, девочкам, вам самой... Все пишите...
Петр доехал до ближайшей аптеки в районном центре, купил все, что просила Зинаида Захаровна. Рядом с аптекой был большой магазин детских товаров. Петр минуту подумал и заскочил туда, не разбираясь, схватил все яркие детские книжки и диски, что были на полках, купил двух больших краснощеких кукол, огромного мягкого мишку, чего-то еще, что всучили продавцы, и поспешил домой. Там было без изменений. Грустно сидела Анечка возле матери, держала её за руку, слезы текли по прозрачным щечкам, спала Машенька. Щеки её опять горели лихорадочным румянцем. Между комнатами сновала Зинаида Захаровна, уговаривала хоть немного поесть старшую девочку. Та отказывалась. Пожилая женщина одобрила все покупки Петра. Улыбнулась Анечка при виде книг. Забрала медвежонка, села на диван в гостиной, обняла медведя и стала листать книжки. Петр принес и поставил возле неё молоко и свежую булочку и облегченно вздохнул, когда девочка съела булочку и попросила чая вместо молока.
– - Беги на кухню, там тебе Зинаида Захаровна целый чайник нальет, - радостно улыбнулся он.
– И булочек еще даст.
Проснувшаяся Маша дала сделать себе очередной укол, повеселела после него, согласилась выпить домашнего сока, потом уложила к себе в кровать новую куклу, о чем-то с ней говорила, затем взяла другую. Аня ушла на кухню, где готовила ужин Зинаида Захаровна. Петр был в комнате с Машей. Он устанавливал там телевизор и видеосистему, прислушиваясь к беспокойному сну Надежды в соседней комнате, без конца заскакивая туда, проверяя. Надежда спала. Пришла Зинаида Захаровна, позвала ужинать. Мужчина закутал Машу в большое одеяло, понес на кухню. Там стояло его любимое огромное вольтеровское кресло. Усадил в него Машу, подвинул к столу, где дымились в большой супнице аппетитные пельмени. Аня немного съела пельменей, пила чай с очередной булочкой. Маша поковырялась в тарелке, выхлебала бульон, съела одну пельменьку и отодвинула еду в сторону. Петр забеспокоился: девочка голодная, она весь день не ела.
– - Не переживайте, Петр Сергеевич, - улыбнулась Зинаида Захаровна.
– Главное, чтобы пила много жидкости Машутка наша.
Она подала девочке большой стакан смородинового морса. Маша выпила его полностью
– - Вкусный. Как у нас дома, в Сибири, - сказала она.
– Мама его часто раньше варила. Папа ягодки привозил...
– - Машка, - одернула её старшая сестра.
Девочка не поняла, почему не надо говорить о папе, но замолчала. Петр улыбнулся, взял опять на руки Машу, понес в спальню. Пришла следом Зинаида Захаровна, сделала еще один укол девочке, потом матери. Маша немного поиграла с новыми куклами и начала клевать носом. Зевала и Аня. Она устала. Сказалось и нервное напряжение за день, испуг за мать, которая заболела. А теперь страх понемногу уходил, захотелось сильно
Очнулась Надежда ночью. Во всем теле была слабость. Единственная ночная рубашка, которую она взяла с собой, была мокрая насквозь. Тускло горел светильник. Рядом с ней, на широкой кровати, поверх одеяла дремал одетый Пётр. Женщина непонимающе обвела глазами комнату, и молнией пронеслась мысль:
– - Девочки! Маша!
Надежда резко села на кровати. Пётр вскочил.
– - Тише, тише, Надюша. Ты куда? Лежи, лежи! Та сама больна.
– - А девочки? Где девочки? Что с Машей?
– - Всё в порядке. У Маши упала температура. Она даже покушала немножко. Сок хорошо пьет. Ты не волнуйся, с девочками Зинаида Захаровна.
– - Кто такая Зинаида Захаровна?
– - Она врач. Спит в комнате с девочками. Я сейчас к тебе её приведу. Ты только лежи.
– - Не надо, не веди никого, - слабым голосом ответила женщина. Помолчала, потом робко попросила: - Мне бы во что-нибудь переодеться, Петя.
И это "Петя" многое разъяснило. Есть у Петра возможность счастья с его Надюшей.
– - Надюша, я тебе дам свою футболку. У меня другого ничего нет. Даже пижам. Я их не люблю.
– - Хорошо, - согласилась женщина.
– И постельное белье надо сменить. А где ванная? Мне туда надо.
Петр отвел ослабевшую женщину в ванную, принес ей большое махровое полотенце и свою большую футболку. Надежда как могла, привела себя в порядок, переоделась, закружилась голова, женщина схватилась за край ванной. Слабость не проходила. Надежда медленно, держась за стену, вышла из ванной. Стоящий под дверями Петр поднял её на руки.
– - Не надо, Петя!
– слабо сопротивлялась женщина.
– Я сама дойду.
– - Надо, - тихо ответил тот и понес женщину в спальню.
Он заботливо уложил её на чистую свежую постель, опять прилег рядом. Но Надежда никак не могла уснуть, болела голова, мысль о дочках не давала покоя. Она не успокоилась, пока её Петр не отвел к девочкам. Дочери спали. Проснувшаяся Зинаида Захаровна сначала одобрительно покачала головой, потом шёпотом начала выговаривать:
– - Вам лежать надо. Спят девочки, спят.
– - А Маша? Как она?
– - Кризис миновал. На улучшение пойдет теперь. Вон спит ваша королева.
Убедившись, что всё в порядке, Надежда дала себя увести. Засыпая, она почувствовала, что Пётр опять прилёг рядом.
– - Ну и пусть, - равнодушно подумала она.
– Как же мне все-таки плохо, болит голова, ломит все кости...
– - Маме стало лучше, это дядя Петя помог. Но зачем он опять остался в одной комнате с мамой?
– думала проснувшаяся Анютка, увидев, что Петр повёл мать в комнату и там остался. - Ну и пусть остается. За мамой тоже надо следить. А дядя Петя всё-таки хороший. Он не дал Маше и маме умереть. Мишку мне купил. Я так всегда хотела иметь такого мишку, папа все обещал и умер, - девочка обняла плюшевого медведя, прижалась к нему.
– И в доме у дяди Пети хорошо. Тепло, как у нас в Сибири, когда папа был жив...
Мысли девочки стали путаться, она спокойно уснула. Надежда спала беспокойно, говорила во сне - она всегда во время болезни говорила - без конца просыпалась и всегда видела внимательные, любящие глаза мужчины. Мужчины, которого она сама давно любила. Но пока был жив Василий, она не позволяла этому чувству выйти наружу, и после смерти мужа тоже - это казалось ей изменой. Да и мнения окружающих Надежда тоже побаивалась. Ведь еще есть дочери, сестры и мать покойного мужа. Даже Рае и бабе Тасе не решилась бы признаться в своих чувствах Надежда. Хотя баба Тася знала. Она всегда все знала.