Обещание
Шрифт:
Вернулся ли кто-нибудь из выживших? Ялы мне про Плаишкор практически ничего не рассказывали, хотя это не удивительно — они ведь тоже не покидали Илибез. С другими жителями деревни я общался постольку поскольку и не задумывался над тем, спрашивать их о новостях в мире или нет.
Погода в пути очень радовала меня, ветер спускался очень редко и дул не слишком сильно. Зато снег сыпал практически без остановки, скрывая от меня часть дороги впереди. Даже СНДВ не сильно выручал, когда пелена перед глазами начинала мешать. Впрочем, зимняя пора меня неожиданно радовала. Вопреки моим опасениям, недалеко от моря, где, казалось бы, должно быть влажно
К ночлегам в пути приходилось готовиться основательно. Сапёрной лопаткой, которую я выменял у кузнеца в обмен на пару простеньких земных достижений, я выкапывал в снегу целый окоп для себя и Лучика, затем подавал немного тепла, чтобы укрепить стенки и разворачивал матрас, набитый тёплым, но очень лёгким мхом. Коня же я накрывал большим одеялом, сделанным специально для него. Последним штрихом шло хитрое условие, которое значительно замедляла любое движение воздуха в определённой области вокруг. Оно давало возможность смешиваться потокам, чтобы не оставить меня без кислорода, но для сохранения тепла ялы подсказали мне другое условие. На всякий случай, чтобы не забыть, я сделал себе пару шпаргалок.
Разумеется, по пути я жёг костры, на которых готовил себе охотничьи трофеи, добытые с помощью лука, магии и такой-то матери, так как не все снаряды успешно попадали в цель. Мясо, давно не еденное, от чего-то только разгоняло аппетит, но позже я понимал, что это ложное чувство. Конь же питался исключительно теми запасами, которые лежали у него на крупе. Мне даже приходилось собственной магией размораживать продукты для него, но я на то и рассчитывал.
К слову, Роулл объяснил, почему не давал мне стрелы в первые дни. Он боялся, что я начну охоту в Светлом, а после это стало уже не важно.
К счастью, воды вокруг было полно, и мне доставало лишь вскипятить её в почерневшем металлическом котелке. Когда костром, когда собственными силами.
В отличие от первых двух ночей, в последнюю я не мог заснуть, и скакун, лежащий рядом и греющийся от огня, тоже.
— Ну что, Лучик, — обратился я к коню, вертя в правой руке кинжал. — Завтра будем на месте?
Он, конечно, не ответил, а я, откинувшись на тёплую спину, глянул вверх, на размытые звёзды. Ночь обещала быть ясной и холодной, но жар от костра приятно согревал и своим треском, который я не старался угадывать, дарил какое-то чувство уюта.
В какой-то момент, клюнув носом, я проснулся от недовольного фырка позади, лёг на нагретый матрас и закрыл глаза. Момент засыпания, как и всегда, случился незаметно.
***
Четвёртый день перевалил за три, если судить по солнцу, и я, наконец, увидел впереди Коношен. Должен был увидеть, но даже мои предположения оказались несколько более оптимистичными, потому что перед глазами встали только едва видимые в глубине сугробов порушенные стены. Под снегом покоились погоревшие дома, о чём свидетельствовали изредка торчащие вверх почерневшие доски или брёвна. А больше и ничего. Плаишкор не просто сожгли, его сравняли с землёй, не оставили камня на камне.
Конечно же, никто сюда не вернулся, и снег с улиц убирать теперь некому. Даже следов хоть какого-нибудь присутствия не осталось, их, уверен, занесло задолго до моего прихода.
Глубоко вздохнув, я нашёл в себе силы идти дальше.
Где-то
Летом здесь наверняка будет жутко находиться, ведь даже в этот момент город является самым настоящим призраком. Хуже становилось от того, что я был здесь до самого разрушения и даже не успел прогуляться. Рассмотрел бы всё, познакомился бы с кем-нибудь, а то как зашёл почти тайно для всех, так тайно и вышел — никто обо мне не узнал. Слухи — совсем другое дело. Вот только, кто их пустил? Может, сам же Вандолий? Если так, я бы с удовольствием сказал ему лично, что он идиот. Впрочем, про мёртвых либо хорошо, либо молча.
Вокруг царила тишина, даже птицы, коих я иногда слышал по дороге сюда, не пели. Даже в холодный период тот же Илибез наполнялся пением разных летающих, а уж летом от них спрятаться просто невозможно. Здесь звуки доносились, похоже, только от меня — снег под ногами скрипел.
Вскоре впереди показалась часть стены ратуши, у которой я присел, когда впервые сюда пришёл. Тогда как в городе доски и совсем уж редкие каменные фрагменты стен выглядели, словно их разбивали, здесь на стене, казалось, прошлись огнём — почерневший след к центру немного даже становился вогнутым. Сложно сказать, сдвинуло ли камни силой огня, или они так подплавились, но я в любом случае не захотел бы стоять на линии огня такого противника. Завершал картину одиноко стоящий покосившися газовый фонарь, к которому топливо не поступало уже давно.
Заходить вглубь здания не хотелось — инстинкт самосохранения категорически протестовал против даже мысли об этом. Кому знать, вдруг тут обвал случится или наступлю куда? Кроме того, трещин в стене хватало. Вместо того, чтобы лезть в здание и что-то там искать, я только слез с Лучика и сказал тихо:
— Покойся с миром, Плаишкор.
Вскоре начали спускаться закатные сумерки, и я, морально уставший, пошёл искать место, чтобы отдохнуть. Целых домов вокруг не находилось, ровно как и разрушенных. Всё погребено под сугробами. А солнце, меж тем, уже коснулось горизонта и теперь даже глаза не слепило.
Отчаявшись найти хоть какой-нибудь целый дом, я вернулся на площадь ратуши и решил найти темницу, но увидел вместо входа в неё лишь руины, под которыми, возможно, ещё лежал подземный ход. Убрав снег от туда, я перетащил небольшие камни и очень удивился, так как, вопреки рассказам Вадиса, темницу не разрушило полностью, хотя вход и обвалился. За камнями, которые образовали горку, я увидел только темноту, но СНДВ открыл мне, что там ещё есть помещение, достаточно просторное, чтобы устроиться с комфортом десятку человек. Однако, пролезть туда мог только я.
Прежде чем самозабвенно начать туда копать, я долго изучал обстановку внутри обычным зрением и условием люмена. К счастью, вывод оказался простым — всё, что могло обвалиться, уже давно обвалилось, и рухнуть не должно. Разве что, если прямо сюда упадёт метеорит. Несущие деревянные и каменные колонны, к которым я присматривался с особенным вниманием, ничуть не пострадали, не считая нескольких у входа, а так как тюрьма находилась ещё и в нескольких метрах под землёй, то и опасности там находиться не было никакой. К тому же, от куда-то взявшийся стереотип про марнов, строящих всё на века, как в Совке, придавал мне уверенности. Без понятия, где слышал, но решил довериться чувству.