Обещание
Шрифт:
— Инудид владел магией, поэтому огонь был у нас всегда, да и плодовые здесь чувствуют себя прекрасно.
Несмотря на свою апатию, я всё-таки с интересом слушал марна. Он отпил из стакана и, стукнув им об стол, продолжил:
— Вскоре мы обнаружили, что он не может заснуть. Сначала решили, что это потрясение, но потом это начало казаться странным.
— Неужели, с тех пор он ни разу так и не заснул? — удивился Халун.
— Почему? Он понял, что дело в острове и с тех пор, как появляется возможность, раз в месяц покидает его. Хотя, в последние обороты... кхм, «дела» не дают такую возможность. Эх, как же удобно мне тогда было — ночью не караулишь,
— Представляю ваше лицо тогда, — ответил Халун, и лорд кивнул.
— Наступила середина оборота, в море чаще появлялись штормы и один такой принёс сбившихся с курса ялов на почти разбитом корабле. К счастью, мы успели опустошить трюмы и снять с корабля всё необходимое, прежде чем тот потонул. С ними мы и решили основать здесь город, хотя это была больше шутка. Приплывшие с уважением отнеслись к Инудиду и ко мне, но узнав про особенность места, как только появилась возможность, через четыре оборота уплыли на другом корабле. Тот был уже марнским и остановился здесь, чтобы потом плыть в Давурион. Инудид поплыл с ними, но марны оставили здесь многих своих. — Инлирк задумался, будто что-то вспоминая. — Через два оборота Инудид вернулся в уже обустроенный город, который мы вместе решили назвать Крислемом, в честь корабля «Крис», на котором принесло первых ялов.
— А канохи давно нападать начали? — спросил я, когда пауза затянулась.
— Нет, только десяток оборотов назад.
Глава 20 Дань земле
Мы сидели и ели в корчме какое-то мясное блюдо, и меня даже не удивило, что Халун ест то же самое. Возможно, чтобы хоть как-то отвлечь меня, он неожиданно заявил, что мы отправимся на Пурпурное Крыло, и в тот же самый момент я чуть не поперхнулся; меня спас стакан с полусладким нейтральным напитком. А, пока я размышлял, что ответить, он сказал, что отказ не примет.
Не то, чтобы я был против, меня даже не пугало население этого острова, но я не мог понять, что мы там забыли? И Халун не смог ответить на очевидный вопрос. Сказал только, что так будет лучше, и эта мысль неожиданно откликнулась у меня в голове, но я отлично понимал, что с ней нужно хотя бы переспать. Чёрт, в реалиях города это звучало несколько иронично. Получится ли мне во второй раз заснуть?
— Не боишься?
— Сложно сказать. Одно дело — издали наблюдать, и совсем другое — идти по их земле.
— Земле? Тут ты не прав, их территория — воздух.
— С другой стороны, не едят же они людей, верно?
— Ну-у, — протянул ял.
— Или...?
— Конечно, не едят! — весело перебил он. — Я беспокоюсь за другое. — Он задумался, и я не стал перебивать мысли. — Меня будто бы специально кто-то ведёт.
— Какие-то высшие силы?
— Ты про шимов? Это вряд ли. Они редко вмешиваются в нашу жизнь. Только наблюдают.
— Знакомое слово «шимы». Это местные боги?
— Не совсем. Как бы сказать… — Халун хмыкнул, но потом просветлел: — Налис с сёстрами, ты её луной называешь. Есть ещё Коллекционер и некоторые другие. Кто-то даже причисляет к ним Дариуля.
— Четверо и Воргхал
— Нет, эти стоят ещё выше.
— Ладно, — сказал я через длительный зевок. — Похоже, всё зависит исключительно от нас. Если ты хочешь, я поплыву на этот остров.
За остаток вечера мы обрадовали команду скорым путешествием, проверили припасы и заключили, что сможем отправиться хоть сегодня. Шутки шутками, но капитаном судна так и оставили меня, хотя я бы выдвинул более подходящую кандидатуру. Но мастер Халун остался непреклонен.
Ял решил, что эту ночь проведёт на корабле, а меня отправил обратно в корчму отсыпаться. Городские улицы в Крислеме освещались плохо, но я миновал всевозможные проблемы и дошёл до корчмы, где отмахнулся от наливающего, зазывающего на ночь глядя ещё чего перекусить. Кровать встретила меня, как родного, и, лишь только голова коснулась подушки — мягкой перьевой, сознание улетело в темноту.
***
С каждым днём температура на улице становилась выше, хоть и еле заметно. Комната яла так и осталась закрытой, а из своей я забрал всё личное барахло и на всякий случай попрощался с наливающим, у которого и оформлялось жильё.
Улицу освободили от тел ещё вчера, а сегодня я с горечью смотрел на плохо отмытые следы крови. Канохов или нет, это не важно. В голову снова приходило понимание, что ценность жизни здесь совершенно иная, нежели та, к которой привык я. Однако, когда ещё в Илибезе Роулл рассказывал мне про становление воинов и их боевое крещение, он говорил, что первый раз — неповторимый. В самом плохом смысле. Он же отложится в подкорке и будет вспоминаться всякий раз, когда воин снова напоит клинок или стрелу кровью. Чёрт, до чего же я тогда был легкомысленным, не верил ни единому слову, думал, со мной будет не так, что переживу это с легкостью и присущим мне хладнокровием. Ничего из этого не сбылось. Вчера были слёзы, сегодня горечь, и что-то мне подсказывает, что завтра я буду чувствовать себя ничуть не лучше.
С этими мыслями я пересёк почти весь город, и впереди увидел наше с ялом судно. В тот же самый миг все мысли покинули голову, оставляя больше свободного места и, кажется, делая её легче.
На судне мы успели на завтрак, и я сразу же принялся за мясо. От еды в постоялом дворе я с тяжестью в сердце отказался, но уже на корабле был приятно удивлён, что ялы таки решили разбавить рацион мясом, пусть его ели и не все.
Большой такой кусок исчез с моей тарелки довольно быстро, а в стакане с поданным приятным на вкус и точно не разбавленным соком я вскоре увидел дно. Далее пошли фрукты, от которых я отказался. Всё равно в меня больше не влезло бы.
После этого меня почему-то сразу начало клонить в сон, и я, конечно же ушёл в свою каюту. Похоже, та половина ночи, пока я не спал в положенное время, сказалась, иначе с чего бы мне с утра хотеть спать?
Внутри я по привычке использовал СНДВ и вдруг, облетая уже до боли знакомую каюту, заметил слабенькое красноватое свечение, похожее на ядро Живой Листвы. Однако Халун сказал, что не использовал её на корабле, поэтому это явление и показалось мне несколько неожиданным.
Ядро, впрочем, вело себя странно. Оно неритмично пульсировало и вело себя так, будто заключено в жидкости, а не в твёрдом предмете. А ведь Живая Листва даже не во всяком гибком листике укрепляется — ядро из-за непостоянности форм просто распыляется, пока полностью не исчезает.