Обещания и Гранаты
Шрифт:
Я отпускаю ее в ту секунду, когда ее киска сжимается вокруг меня, сжимаясь почти до боли, проглатывая напряженный вздох, срывающийся с ее губ.
Танцоры выходят на сцену, в то же время ее ногти царапают мою грудь, мое имя слетает с ее губ.
— Кэллум.
— Да, — шиплю я, мои яйца напрягаются, угрожая последовать ее примеру, когда ее соки наполняют мой член. — Ах, черт возьми, да. Собираюсь наполнить эту идеальную киску до отказа, вознаградить мою жену за то, что она такая хорошая маленькая шлюшка.
Она визжит, вторая волна накатывает на нее, яростно сотрясаясь
Издав низкий стон, когда музыка вокруг нас, кажется, взрывается громкостью, я прислоняюсь к ней, пытаясь восстановить зрение.
— Слезь с меня, — огрызается она, толкая меня в плечи.
Я опираюсь руками на стул и встаю на дрожащие колени, бросая взгляд вниз на испачканную спермой и кровью красавицу передо мной, любуясь новым шрамом на ее бедре и моими отпечатками пальцев на ее шее.
Она мое величайшее произведение. Картина маслом, которую я хочу повесить у себя на стене до конца вечности.
— Ты такая чертовски красивая, — бормочу я, не уверенный, что она меня слышит.
Протягиваю руку, чтобы помочь ей привести себя в порядок, но она отталкивает ее, поправляя платье, насколько это возможно.
— Мне нужно в уборную.
Сжав челюсти, я делаю шаг назад, киваю, хотя то же самое неприятное чувство снова вспыхивает в моем животе, предупреждающий знак, если он когда-либо был. Я сажусь на свое место, заправляю себя обратно в штаны и жду, пока она исчезнет за занавеской.
Проходит пять минут. Потом десять.
Через некоторое время беспокойство превращается во что-то более глубокое, во что-то более печальное.
Что-то более постоянное.
И когда я покидаю балет раньше положенного, пробираясь во все туалеты, доступные для публики, заглядывая под каждую кабинку, я не удивляюсь, когда все, что я нахожу, — это ее телефон, брошенный на задней стенке туалета.
Клочок бумаги засунут под устройство, и мое сердце замирает глубоко в горле, принося с собой волну тошноты.
Как долго я любил тебя,
Но выразить не смел.
Лишь ты мне радостью была,
Лишь о тебе я пел.
(п.п.: Джон Клэр — Секрет)
Я стою в этой кабинке гораздо дольше, чем следовало бы, читая и перечитывая слова Джона Клэра, не в силах избавиться от иронии того, что мы, похоже, прошли полный круг.
Интересно, было ли ей также больно, когда я был тем, кто ушел.
ГЛАВА 36
Елена
Ариана
На самом деле, ни одна из сестер ничего не сказала за сорок пять минут, и это начинает действовать мне на нервы.
— Хорошо, что? Почему вы двое такие чертовски тихие? — Отщипывая корочку от жареного сыра, Стелла смотрит на меня. — О чем мы должны говорить?
— О чем угодно, — простанываю я, опуская голову на стол. — Да ладно вам, ребята, я так не хочу сейчас оставаться наедине со своими мыслями.
Они обмениваются взглядами, и Ариана медленно выдыхает.
— Ну… есть с чем разобраться.
— Да, — соглашается Стелла. — Для начала, мама и Кэл? Гадость. Поговорим об уважении. Я отчасти надеюсь, что папа расскажет Старейшинам.
Мой висок пульсирует, воспоминания о прошлом вечере, как раскаленное железо, давят на мой мозг.
— Не совсем в том направлении, в котором я надеялась, что это пойдет.
Я не останавливалась достаточно долго, чтобы по-настоящему подумать о реальности всего, что произошло, и когда Кэл появился в театре прошлой ночью, и я позволила ревности и обиде затуманить мое суждение. Позволил ему трахнуть меня в общественном месте, где вся моя семья могла слышать.
И, судя по румянцу, окрасившему щеки моих сестер, когда я пришла в закусочную сегодня днем, они определенно слышали.
— Эй, — говорит Ари, указывая на меня жареным картофелем. — Либо ты ведешь беседу, либо другие люди выбирают темы. Таковы правила общества.
Стелла фыркает.
— Кто установил правила?
— Я. Только что. — Ариана достает свой телефон, несколько мгновений молча прокручивает его, прежде чем повернуть экран лицом ко мне. Появляется новостная статья с отметкой времени на сегодняшнее утро. СВЕТСКАЯ ЛЬВИЦА ВОЗВРАЩАЕТСЯ В БОСТОН ПОСЛЕ ИНСЦЕНИРОВАННОГО ПОХИЩЕНИЯ; КОМПАНИЯ ОТЦА ОБЪЯВЛЯЕТ О КАДРОВЫХ ИЗМЕНЕНИЯХ, НОВЫХ ИНВЕСТИЦИЯХ. — Вы бы предпочли поговорить об этом?
Заголовок заставляет мою кровь закипать, усиливая кипящий гнев по отношению к родителям, закапывая его еще глубже. Я не видела их с тех пор, как вчера вышла из дома; вместо того, чтобы оставаться в пентхаусе, как раньше, я отправилась в центр города, в квартиру бабушки в Миллениум Тауэр, уверенная в том, что Кэл не найдет меня там.
Не то чтобы он не мог, но предпочел бы этого не делать.
И он никогда этого не делал.
Несмотря на то, что это означало, что он получил мое сообщение громко и ясно, я все еще не могла избавиться от маленького ростка надежды, который поселился в моей душе, желание, чтобы он снова пришел за мной.
Чтобы не было предела количеству раз, когда он будет преследовать меня на край света, независимо от того, сколько раз я его оттолкну.
Очевидно, что это не так.
Мои родители тоже не выходили на связь, хотя, оставив свой телефон в театре, я полагаю, что фактически прекратила с ними общение. Конечно, никто из них не в курсе, что я осведомлена о квартире бабушки, а это значит, что они тоже не придут искать меня здесь.