Обещания и Гранаты
Шрифт:
— Подними свою задницу, — командует он, и я повинуюсь, даже не задумываясь, двигаясь вперед, чтобы он мог скользнуть тканью платья вверх по моим ягодицам. Он тихо ругается, качая головой. — Я вижу, ты все еще без трусиков. Добавляя прелюбодеяние в наш список грехов, или ты просто надеялся, что тебе повезет?
Одна из его рук поднимается, ложится между моих грудей, подталкивая меня вниз; я двигаюсь без сопротивления, шипя, когда моя голая задница соприкасается с прохладной стеклянной поверхностью, за которой быстро следуют плечи, когда он толкает
Зубы царапают мой клитор, и я вздрагиваю, острый укус посылает вспышку восторга через меня.
— Я надеялась, что мне повезет, — говорю я, зная, что это то, чего он ждет.
— Конечно, ты надеялась. Идеальная маленькая шлюшка, готовая к траху в любой момент, когда ее муж вынимает свой член. — Шлепок приземляется на верхнюю часть моей киски, вырывая крик удивления из моего горла. — Итак, какая была твоя любимая форма поэтического изложения? Декламации с помощью языка?
Пальцы Кэла медленно пробегают по шрамам на внутренней стороне моего бедра — буква «К» плюс буква «А», которую он добавил в ночь концерта. Мой собственный личный бренд.
Удачи тебе избавиться от меня после этого, придурок.
Я смотрю на покрытие дворика, обводя глазами паутину, и вижу, как его голова снова опускается между моих ног. Язык скользит за пальцами, оставляя за собой след прохладной слюны, и когда они касаются моего клитора, я дрожу, тело уже опасно близко к тому, чтобы вхорваться, туго натянутое после нескольких недель воздержания.
— Ключ, как мы знаем, к любому хорошему стихотворению, — выдыхает Кэл, один раз проводя по мне языком. Дважды. Три раза, пока я не отбрасываю бумаги об аннулировании брака в сторону, хватаясь за края стола, чтобы не упасть с него. — Это страсть.
С этими словами он зарывается ртом в мою киску, образуя плотное уплотнение вокруг моих губ, засасывая клитор в рот и осыпая его движениями своего языка. Рука скользит вверх по моему торсу, пальцы цепляются за верх моего сарафана и высвобождают одну грудь.
Он сжимает ее, в то время, как его язык проникает в меня, массируя внутрь и наружу, затем скользит вверх между моими складками и кружится над клитором. Повторяя цикл, чередуя сосание и лизание, он создает темп, от которого у меня в животе нарастает давление, распространяющееся наружу, как волна тепла.
— Ты знаешь, сколько ночей я мечтал о том, чтобы ты была здесь, вот так? — спрашивает он, прижимаясь ко мне, вибрации его губ посылают через меня ударные волны экстаза. — Сколько раз я выкачивал свой член досуха, представляя, как ты раскрываешься и стонешь для меня?
Я качаю головой в ответ, хотя уверена, что он не видит. Усмехаясь он ускоряет движение своего языка, и на этот раз, когда я кончаю, ему даже не нужно просить меня посмотреть на него; мои глаза немедленно ищут его, фиксируясь, когда оргазм сотрясает все мое тело, спина выгибается от стола, сдавленный звук вырывается из горла.
— Вот. Я знаю, что немного устал от произносимого слова, но, судя по румянцу на щеках зрителя и ощущения
Вытирая рот о мое бедро, Кэл выпрямляется в стоячем положении, протягивает руку и расстегивает пуговицы на рубашке. Он сбрасывает ее с плеч, черный материал падает на землю, а затем расстегивает штаны, стягивает их с бедер и также их отбрасывает в сторону.
Его член высвобождается, жемчужная бусинка возбуждения сочится с кончика его толстой головки, и он медленно поглаживает себя, окидывая меня пристальным взглядом.
— Я никогда не устану видеть тебя такой, — говорит он, слегка качая головой, как будто не может до конца поверить, что я здесь.
Делая шаг ко мне, он сжимает свой член в кулак, грубо трется между моими губами, размазывая мои соки по всему телу. Каждый движение по моему клитору вызывает укол боли в моей внутренности — такой, который изгибается на конце, превращаясь в неизмеримое удовольствие.
— Ты хочешь этого? — спрашивает он, приподнимая одну бровь, и хотя я должна сказать «нет» и взять себя в руки, вернуться к текущему вопросу, мое тело не согласно.
Один крошечный, почти незаметный кивок, и все; он издает тихий стон, одним толчком бедер входя по самую рукоятку, наполняя меня так сильно, что я не уверена, что смогла бы вытащить его, если бы захотела. После такого от меня будут соскабливать кусочки ДНК Кэла с моих внутренностей до конца моей жизни.
Хлопнув руками по обе стороны от моей головы, он начинает медленно, прижимая свой член к моим внутренним стенкам, поглаживая кончиком по каждому гребню и чувствительной мышце. Стол скрипит под нашим весом, смещаясь с каждым толчком, и я обхватываю его ногами за талию, пытаясь притянуть его как можно глубже.
— Черт, — говорит он, закрывая глаза и откидывая голову назад, и этот один слог наполняет все мое существо теплом, отчего у меня кружится голова. — Я так чертовски сильно скучал по тебе, малышка. По твоей киска, во твоим мозгам, по твоему умному гребаному рту. Асфодель уже не тот, без тебя в нем.
Я стискиваю зубы, стараясь не выругаться, в то время как он ощущается так невероятно внутри меня. Мой желудок сжимается, еще один оргазм уже прокатывается по моему позвоночнику, и я протягиваю руку, поглаживая большими пальцами его скулы, мои ладони по редкой бороде, покрывающей его челюсть.
Его глаза резко открываются, сужаясь.
— Ты снова это делаешь.
— Что делаю?
— Прощаешься. Не делай этого, черт возьми, Елена. Не прикасайся ко мне так, как будто думаешь, что это может быть в последний раз.
Я ахаю, когда он ускоряет темп, входя в меня с такой силой, что стол начинает двигаться назад, врезаясь в стену, прежде чем остановиться.
— Я ничего не делаю.
— Не лги мне, — говорит он, протягивая руку, чтобы схватить меня за горло одной рукой, сгибая хватку по бокам. — Зачем ты проделал весь этот путь сюда, если не собирался оставаться?