Обещанная медведю. Замуж за монстра
Шрифт:
– Какая честь…
– Как Катя? – проигнорировал он мой сарказм.
– Это вы бы мне рассказали…
– Что ты хочешь знать?
– Как ты довел ее до самоубийства.
Он помолчал.
– Я был непростительно невнимателен, – отчеканил наконец.
– Трогательно, – поморщился я. – Ей плохо. Как и положено после ночи со мной против воли. Или ты думал, что у нас тут радость воссоединения?
– Я понимаю, ты имеешь право злиться, – задумчиво отозвался он. – Но на меня выплескивать злость бесполезно.
– Это ты науськал Тахира сдать мне Ринку?
– Я решил, что тебе должно быть не все равно.
– Мне не все равно! – разозлился я. – Я бы воскресил всю твою семейку и снова похоронил!
– Понимаю. Теперь. Я не знал, что ты – тот самый оборотень, которого любила Катя в юности. И очень сожалею об этом.
– А что бы изменилось, вед? У тебя есть обязанности перед своими.
– Все бы изменилось, Михаил. Но сейчас я звоню узнать, позволишь ли встречаться с Катей?
– Не наглей, Артур. Я не планирую пока что дружбу с ведьмаками.
– Зря. Потому что Катя – моя наследница. И то, что я обычно в пыли и грязи, не уменьшает моего веса в обществе Высших. Я не намерен тебя прятать. И позволить тебе ее от меня скрывать – тоже. Она заслуживает большего.
– И что же это «большее»? – усмехнулся я.
– У тебя достаточно мозгов, чтобы решиться смыть кровь с рук в конце концов…
– Ты хочешь сделать меня праведником? – оскалился я и обернулся.
У входа в кухню стояла Ринка в моей футболке и штанах.
– Дай с дедом поговорить, – хрипло попросила она.
– Нет, – даже не задумался я.
– Катя? – оживился в трубке ведьмак.
– До связи, Серый, – процедил я и едва не разбил аппарат о стенку.
– Не нравятся мои родственники? – вздернула Ринка бровь, усаживаясь за стол.
– Не заладилось что-то, – съязвил я.
– Миш, мне надо в больницу.
То, что она вдруг назвала по имени, ударило со всей силы в солнечное сплетение, и я тихо задохнулся воздухом.
– Зачем? – еле протолкнул на язык, отворачиваясь к разделочному столу.
– У тебя тут очень тихо…
– Зачем ты воровала для меня препараты? – обернулся я.
– И дождь слышно по-особенному, – посмотрела она в мои глаза.
Ведьма сводила с ума, но я неожиданно нашел в этом вдохновение.
– Что тебе нужно у врача? Ты же сама врач.
– Мне нужна таблетка. Экстренная. Я не хочу от тебя детей.
– А я хочу тебя нарисовать. Ты кофе пьешь?
– Да. Но рисовать тебя я не хочу.
Она вдруг показалась галлюцинацией. Я часто видел ее в своих приступах именно такой – растрепанной, домашней, теплой… и немного сумасшедшей. Рыжая одичалая кошка, которая шипит на любую попытку приблизиться.
– Боишься показать мне, как угробила свой талант?
Ринка шумно засопела, поглядывая на меня из-под бровей, и я улыбнулся,
– Ты уже достал молоко.
– Хотел тебе сливок подлить.
– Не нравится фигура?
– Нравится. Но тебя нужно реабилитировать, а я не знаю, с чего начать.
– С себя.
– С сахаром, – взглянул на нее, протягивая чашку.
– Тебе ничего так и не сделали из инъекций? – спросила она с неподдельным интересом. Я отвел взгляд и оттолкнулся от стола, возвращаясь к своей чашке кофе. – Не доверяешь? – потребовала она нервно.
– Не хочу расстраивать, – глянул я на нее через плечо.
– Значит, ты нанял для этого кого-то бестолкового! Они реально работают!
– Найми сама.
– Да какого же черта?! – вдруг взвилась Катя, и чашка кофе с молоком покатилась по столу. – Я так рисковала! Была уверена, что ты дашь ума! Но с тобой всегда так!
– Что так? – поднял я на нее взгляд, еле оторвавшись от чашки.
– Ты получил свободу, но продолжаешь ходить по краю ямы! Дразнишь судьбу! Подставляешься! Ищешь смерти!
– Кто бы говорил! – И я смел стол между нами одним взмахом, успокаивая дурочку за один миг. Ринка отскочила в сторону и, пошатнувшись, села на задницу. – Точно не проголодалась? – поинтересовался я, пытаясь втянуть когти.
– Придурок, – откинула она волосы с глаз.
– Идиотка, – с чувством процедил я.
– Проголодалась!
– Вот так бы сразу!
И я сгреб ее с пола и резко выпрямился, наслаждаясь тем, как схватилась за мои плечи.
Она неожиданно обняла, впиваясь в кожу пальцами, и мы замерли посреди кухни. Я не хотел спугнуть, она не спешила отталкивать. А потом и вовсе положила голову на плечо и тяжело вздохнула.
– Сливки? – хрипло спросил я. Ответом мне стало громкое урчание в ее животе. – Наверное, я отвезу тебя к врачу. Только к другому.
– Теперь ты можешь возить меня, куда хочешь. Тебе только поводок осталось прицепить к ошейнику.
В груди снова взыграла злость. Сучка то возила меня мордой и пинала ногами, то обнимала, прижимаясь всем телом.
– Ты же сказала, что не хочешь умирать, – напомнил я, усаживая ее на столешницу. – Сидеть.
– Лапу давать не буду.
– Переживу.
Я занял себя приготовлением какого-то бестолкового перекуса, не сразу сообразив, что мне странным образом полегчало. Мышцы перестали ныть от тяжести, а в душе будто просветлело. За окном тоже распогодилось.
Пока ведьма грела пальцы о новую кружку с кофе, я вытащил из шкафа блокнот и отдался порыву. Звук грифеля и его запах на бумаге наполнили рот слюной, а грудь тоской. Давно я не чувствовал жизни в руках и желания что-то с этим сделать…
– Тебе не хватает кота, – заметила она и подтянула одно колено к груди.