Обещанный

Дюран Александра

— Я могу уговорить Диму отпустить тебя в школу, — предложила Дана, поняв на какие кнопки нужно жать, чтобы уговорить меня.

Я с сомнением перевела на неё взгляд. Я хотела в школу. На самом деле я согласна была пойти хоть куда, лишь бы закончить моё пребывание в образе ленивца, которое меня до страшного устраивало и от этого пугало.

— Папа сказал, что не отпустит меня, пока гипс не снимут, — возразила я, указав на ногу.

Я уже давно перестала замечать, что моя нога стала в два раза тяжелее. Кажется я срослась с этим дурацким

гипсом.

— Но я могу уговорить его, — улыбнулась Дана, присев на край кровати, — но только при условии, что ты поешь.

— Ты знаешь, что это называется шантажом? — застонала я, надувшись.

На лице девушки уже расцвела победная улыбка, потому что она знала, что я согласна.

— Подвинься, — скомандовала Дана, ложась рядом на кровать и оттесняя меня на край.

Я с готовностью уступила ей половину.

— Всё будет хорошо, ты справишься с этим, — сказала Дана через целую вечность тишины.

Я кивнула, и правда я верила в её слова, в конце концов она пережила более ужасные события.

— Тебе просто надо продолжать жить дальше, — сказала она, притянув меня к себя и обняв, я положила голову ей на грудь, словно маленькая девочка, — тебе сейчас может казаться, что мир ужасен, а всё люди плохие и несут лишь боль, но это не так. Тебя ждёт прекрасная жизнь и эта боль перестанет мучить тебя постоянно. Она не пройдет окончательно, но она станет такой маленькой, что ты практически перестанешь обращать на неё внимание. Её вытеснят хорошие люди и прекрасные воспоминания.

По моим щекам текли слёзы, а Дану кажется не беспокоило то, что они замочили её футболку, она просто гладила меня по волосам.

— Всё будет хорошо, — пообещала она, продолжая успокаивать меня.

Я сама в это не верила, но через несколько дней я уже стояла в школе. Я не знала и не хотела знать, каким образом Дане удалось уговорить папу, но факт оставался фактом, в понедельник к удивлению себя самой, Арины и Артёма, я оказалась в школе. Но больше моих друзей были удивлены другие люди, в жизни которых, как оказалось, не происходило ничего, кроме сплетен о других.

Я провела несколько часов, пытаясь привести себя в порядок. Пытаясь расчесать запутавшееся нечто на моей голове. Замазать все синяки, даже те, которые под одеждой было не видно. Накраситься, чтобы не выглядеть, как труп. Я вроде даже начала выглядеть как нормальный человек. Но шрам на моём лбу и гипс на ноге ничто не могло скрыть.

Когда люди только начали поворачиваться при виде меня, я поняла, что практически звезда в своей большой школе.

— Возможно это было не лучшей идеей, — пробормотала я, шагая рука об руку с Ариной и Артёмом, стараясь игнорировать все остальные взгляды.

— Всё будет нормально, через пару часов они перестанут болтать о тебе, — сказал Артём, который сейчас вёл себя так, будто между нами ничего не произошло.

И я была безумно благодарна ему за это.

Осталось только пережить эти два часа.

Арина молчала. Она сразу отнеслась

скептически к моему желаю вернуться в школу. Она знала, что про меня говорят, но чтобы лишний раз не волновать меня, решила не сообщать об этом. Я и сама понимала какие слухи могли ходить, но решила не слишком заострять на этом внимание. Но судя по всему, не только я подвергалась такому великому вниманию. Арине тоже досталось и ей пришлось переносить это на своей шкуре. И чувствовала я, что она много раз за эти недели пыталась уговорить своих братьев никого не бить. Но сейчас, когда мы были вдвоём, и люди обсуждали нас двоих сделать это было ещё сложнее.

— Да они просто не могли решить, кому он достанется, и поэтому упекли его в тюрьму, — сказал какой-то парень, один из команды «жертва сама виновата», которая вечно при любой возможности утверждала, что мужчины вообще-то тоже страдают.

Хотя я и знала, что эта фраза выскользнула из рта кого-то не слишком умного, слышать что-то в таком роде было достаточно больно. Я не должна была обращать на это внимание, но обратила.

Так же, как и Артём, который, в отличии от меня, заметил из чьего рта выскользнула эта гадость. Он рванулся вперёд, но я быстро схватила его за руку.

— Перестань, — попросила я, дернув его. Сил у меня до сих пор было недостаточно, но парень не дёргался, он внимательно смотрел на меня, — мне всё равно, хорошо? Они могут говорить, что захотят.

Я постаралась вложить в эти слова больше уверенности, и у меня получилось на удивление хорошо, хотя я так не чувствовала. Я больше всего на свете хотела, чтобы Артём набил морду тому парню. Он не имел права так говорить и так думать. Но это бы ничего не решило. Я уверена, что кроме него были и другие люди, считающие так же, а их мнение не изменит даже Артём своими кулаками.

Просто надо перестать пытаться сделать людей лучше, чем они есть на самом деле. Надо просто оставить их со своим мнением наедине.

Артём с сомнением посмотрел на свою сестру. Девушка стояла позади меня, молча глядя на разворачивающуюся перед ней картину. Она уже привыкла и к ужасным словам и к вспышкам гнева своих братьев. Ей просто было всё равно, она давала нам самим возможность разобраться.

Смирение. Это именно то качество, которое я никогда не видела в прекрасной, готовой отстаивать праву и бороться за неё, Арине. Я не знала что хуже, что я не замечала этого в ней раньше или что это появилось только сейчас.

— Пообещай мне, что не ударишь его, — попросила я, переведя взгляд на Артёма.

Парень молча смотрел на меня.

— Пожалуйста, — попросила я снова, глядя в его глаза.

Он вздохнул и кивнул.

— Тебе пора перестать давать людям второй шанс, — просто сказал он.

Чтобы перестать, надо сначала начать раздавать эти самые шансы. А это было моим счастьем и моим проклятьем. Я никому и никогда не давала вторые шансы. И не собиралась это менять.