Обещай мне чудо
Шрифт:
Он улыбнулся, вертя между пальцев золотую монету. Красота? Что стоит красота без таланта? Нечто бесполезное. Всего лишь некий объект, который выбрасывают, пресытившись его видом. Но талант… монета задвигалась быстрее меж его пальцев. Ему следовало утаить побольше информации от слишком изобретательной Гизелы, если судить по прошлой ночи. Кто бы мог подумать, что сообщение об этой паразитке, его незаконной сестре, приведет к такому восхитительному результату.
Он поднял стакан вина, безмолвно салютуя своей мертвой сестре. Женщина, причинившая ему больше
Воспоминание о таланте Гизелы вызвало в нем столь сильное возбуждение, что вдоль спины пробежала волна боли.
Но, возможно, его ожидают еще большие удовольствия. Насколько изобретательнее станет Гизела, если его сестра-ублюдок, доставившая ему столько беспокойства, окажется живой. Он подал знак начальнику своей охраны, и они, двигаясь параллельно, прошли сквозь толпу и удалились в личную приемную, размещавшуюся этажом ниже комнаты отца. Когда они остались наедине, охранник отвесил ему глубокий поклон и сказал:
– Ассамблея проходит успешно, милорд. Многие из тех, кто… э-э… колебался, на чью сторону встать, сочли теперь, что в их… э-э… интересах, гм, принять ваше…
Бат взмахом руки прервал поток тщательно подбираемых слов.
– Ты послал человека?
Охранник поспешно закивал:
– Да, да, милорд. Полагаю, я нашел вполне подходящего для выполнения вашего задания человека. Безработный красильщик, милорд. Он отправится в путь сегодня вечером.
– А ты описал ему женщину? – спросил Бат. Охранник кивнул. – Высокая? Волосы темные, почти что черные? И синие глаза. Темно-синие глаза?
– Да, да, милорд. Все, как вы мне сказали.
– И поет… он должен непременно услышать, как она поет. Я никогда в жизни не слышал, чтобы другая женщина пела так же, как моя сестра.
– Да, милорд.
– Превосходно. – Бат достал из кармана золотую монету и снова подбросил, затем кинул ее охраннику. – Отдай это ему. И скажи, если он принесет мне новости о сестре, то получит еще сотню таких же.
– Милорд!
– Сделай это. И никому ни слова. – Бат покровительственно улыбнулся охраннику. – Я хочу преподнести сюрприз моему отцу.
Охранник, поклонившись, удалился. Бат разразился смехом в пустой комнате, затем отправился на поиски Гизелы.
На следующий день рано утром Александр, проверявший, хорошо ли пригнано седло, услышал поспешные шаги, приближающиеся к конюшне. Он бросил взгляд на стоявшего в дозоре Печа, затем неторопливо выпрямился. В этот момент Катарина собственной персоной, чуть наклонившись вперед, остановилась в открытых дверях конюшни.
Солнце еще не осветило восточные холмы, так что ее темные кудри, лежащие в восхитительном беспорядке, ее утонченное лицо и соблазнительное тело, затянутое в старую амазонку, – все это было омыто мягким неясным светом. Однако выражение ее
– Полковник фон Леве! – воскликнула она, взявшись рукой за край дверного проема и переводя дыхание. Вздымающаяся грудь натянула край амазонки, представив его глазам чарующее зрелище и заставив его разум обратиться на поиски предлога, чтобы задержать их выезд. Но он мгновенно отбросил эту мысль. Восхитительная женщина что-то замышляла. И он должен был разузнать, что именно.
Она бросила настороженный взгляд на Печа, затем снова сердито посмотрела на Александра.
– Полковник, – сказала она, явно пытаясь сдержаться и говорить ровным голосом. – Мне казалось, вчера днем мы обсудили этот вопрос, и поэтому тебе необходимо остаться здесь.
Александр подошел к ней и протянул руку, чтобы проводить ее подальше от конюшни в какое-нибудь уединенное место. Она остановилась у высокого случайно сохранившегося во время войны тополя. Хотя он прикоснулся только на миг к ее плечу и она отбросила его руку, тем не менее он почувствовал ее волнение. Неожиданная чувственность ее первого поцелуя, а затем ее отклик словно подожгли и взорвали порох в его теле. Теперь он знал, что ощутит ее страсть с такой же силой, как чувствовал сейчас ее волнение.
– Мне необходимо? – переспросил он, и голос его прозвучал намеренно вызывающе. – Мы действительно вчера «обсудили», что мне необходимо, Катарина. Я это ясно помню.
Она с раздражением произнесла:
– Я не это имею в виду. Просто не хочу, чтобы ты сопровождал меня. Для этого мне вполне подойдет Франц.
Он покачал головой.
Катарина скрестила руки на груди.
– Я же сказала, мне подойдет Франц.
Он устремил на нее самый невинный, на какой только был способен, взгляд.
– Тогда кто же станет обучать твою дочь чудесам, которые дарит сад?
Она неуверенно опустила руки.
– Луиза… Лобо.
Один локон выбился из небрежно заколотых волос и лежал теперь на ее шее цвета слоновой кости. Он представил себе, как темный шелковистый локон обовьется вокруг его пальцев, когда он станет ласкать ее, затем подумал о других, более интимных шелковистых завитках, обвивающих его ласкающие пальцы, и ощутил разгорающийся в своем теле жар. Он безжалостно подавил возникающее желание. Сначала ему необходимо проникнуть в ее замысел. А затем его «жена» вкусит радости брачного ложа. Он дал себе в этом слово, а он никогда не нарушает своих обещаний.
– Луиза занята – она ухаживает за Трагеном, – сказал он Катарине. – Лобо с наслаждением занимается верховой ездой. Неужели ты действительно хочешь, чтобы он лишился этого удовольствия? А когда я вчера зашел в сад, то увидел Изабо и Франца, совершенно поглощенных подготовкой к зиме виноградных лоз. А ты дала мне ясно понять, что Клаус может построить мост и без моей помощи. – Он улыбнулся и торжествующе добавил: – Отсюда по логике вытекает, что именно я должен сопровождать тебя, – он бросил взгляд на ее ноги, – за новыми сапогами.