Обещай мне чудо
Шрифт:
Она поспешно прикрыла подолом носки сапог.
– Мне действительно нужно приобрести сапоги до наступления зимы. – Она достала из кармана лист бумаги. – Вот! Видишь, а Францу необходимо купить…
Александр взял бумагу у нее из рук.
– Я куплю все, что необходимо Францу. – Он взглянул на лист, приподняв бровь, посмотрел на нее и принялся читать: – Три катушки запального фитиля, два шомпола для французских мушкетов, одну подставку для мушкета, четыре патронташа…
Она выхватила бумагу и одарила
– Садовые принадлежности.
– Садовые?
Он разразился смехом, но, прежде чем сумел что-либо сказать, появился Печ, ведя под уздцы их лошадей. Одна была высокая гнедая, на которой приехал полковник, другой конь принадлежал Трагену, но сейчас к его спине были привязаны ее седельные сумки. Конь Трагена был прекрасным животным с лоснящейся золотистой шкурой и бледно-кремовой гривой, но Печ искусно заплел хвост и гриву в причудливые узлы, подчеркнув ее принадлежность кавалерийскому офицеру.
Катарина смотрела, и ее постепенно охватывало оцепенение… медленно поднимаясь от ступней по ногам к туловищу – к спине, рукам. Казалось, все чувства покинули ее, оставив в душе пустоту и холод.
Она повернулась к коню спиной и, устремив взгляд куда-то вдаль, выше правого плеча Александра, сказала:
– Лейтенант Печ, это не моя лошадь. Пожалуйста, оседлайте мою.
За спиной раздался смешок лейтенанта.
– Прошу прощения, мадам, у вас действительно хороший маленький пони, но он не сможет держаться наравне с лошадью полковника. – Печ похлопал коня по крупу. – Оле Нифлхейм же…
– Нифлхейм! – воскликнула она. – Я ни за что не поеду на финском коне.
– Он шведский, Катарина, – заметил Александр, внимательно глядя на нее.
Катарина сжала руки в кулаки и вонзила ногти в ладони, чтобы хоть что-то ощутить. Но ничего не почувствовала.
– Лейтенант, мне очень жаль, что вам доставили столько хлопот, но полковник не поедет со мной. Пожалуйста, оседлайте мою…
Александр кивнул.
– Мадам совершенно права, – согласился он.
Потрясение, вызванное его ответом, вернуло ей способность к ощущениям, и ладони внезапно заныли от боли. Минуту она стояла словно онемев, затем спросила:
– Ты не едешь?
Он направился к своей лошади, на ходу поклонившись ей, взял перчатки, положенные Печем на седло, надел их.
– Я этого не говорил.
– Но ты только что…
– Я только согласился, что мы не поедем в Таузенд вместе. – Печ подсадил его, и Александр одним плавным движением оказался в седле. – Мы поедем по отдельности. Возможно, я увижу вас в столице, мадам. До свидания.
Он слегка коснулся шляпы и пустил лошадь рысью.
Катарина долго не могла произнести ни слова. Она впервые увидела, как энергично садится он на лошадь, и впервые представила его во главе полка, ведущим своих солдат в атаку.
– Александр! –
Печ выглядел совершенно ошеломленным. Он резко повернул голову в ту сторону, куда ускакал Александр, затем снова посмотрел на нее. Затем открыл рот, закрыл его и снова открыл.
– Как пожелаете, мадам.
Через несколько секунд его опытные руки проверили и без того хорошо пригнанное стремя, дав ей тем самым немного времени, чтобы обдумать, как вести себя дальше.
– Спасибо, лейтенант. Мне следовало знать, что вы не выведете мою лошадь из конюшни, если она не будет как следует оседлана.
Если бы он не был таким загорелым, Катарина готова была поклясться, что он покраснел.
– Посмотрите на меня, мадам. Полковник содрал бы с меня шкуру, если бы я как следует не заботился о лошадях.
– И часто ли он сдирает с вас шкуру?
Лейтенант улыбнулся во весь рот.
– Угрожает довольно часто, это так. Но не могу сказать, что мне довелось испытать много ударов кнута.
– Достаточно его криков, не так ли?
Он усмехнулся:
– Более чем достаточно, мадам. К вам это, конечно, не относится.
– Да, ко мне это не относится, – согласилась она и улыбнулась, добавив про себя: «По крайней мере, пока нет». Хотя она и намерена предоставить ему немало поводов для крика.
Катарина кивнула на прощание Печу и направила коня к особняку, стараясь держать руку с поводьями повыше и не прикасаться к бледно-желтым прядям заплетенной в косу гривы. Это было так похоже на лошадь Густава. Впервые воспоминание о старой боли пронзило ее не так глубоко, как обычно. Его отодвинул в сторону порыв помчаться вслед за гнусным полковником. Она улыбнулась. Но ей нет необходимости гнаться за ним. Ее руки слегка разжались. Он не знает ее плана, а следовательно, не сможет помешать его исполнению.
Она направила коня за угол к саду, а затем к двери на кухню. Большинство домочадцев, с которыми она попрощалась всего несколько минут назад, еще оставались там.
Изабо, стоящая на коленях рядом с Францем, подняла глаза.
– Мама! – с ослепительной улыбкой воскликнула она. Катарина протянула руки, и Франц поднял девочку.
Изабо со смехом уткнулась в руки Катарины, затем осторожно взглянула на землю.
– Большой, – сказала она тоненьким голоском. Катарина поцеловала легкие каштановые кудри, оказавшиеся у нее под подбородком.