Обещай мне эту ночь
Шрифт:
Дворецкий довольно долго осматривал Джеймса. Должно быть, тот выдержал проверку, потому что мужчина почтительно поклонился. Когда он выпрямился, то спросил с легкой усмешкой:
— Вы стучали ногой, милорд?
Наглый грубиян, решил Джеймс.
— Я приехал повидать леди Данстон, — заявил он и попытался войти.
Дворецкий загородил ему путь, угрожающе скрестив руки на груди.
— Леди Данстон нет дома.
— Когда она вернется? — нахмурившись, спросил Джеймс.
— Откуда?
«Откуда?»
—
— Она никуда не уходила.
Разговор принимал уже настолько нелепый характер, что Джеймс начал подумывать, может, он все еще спит в «Георге», укутанный одеялом, и видит странный сон. Ему следовало бы ущипнуть себя, но поскольку обе руки у него были заняты, ему оставалось лишь продолжать этот фарс.
— Если леди Данстон никуда не уходила, значит, она дома.
Дворецкий казался озадаченным, но Джеймс мог бы поклясться, что заметил дьявольский блеск в его глазах, когда тот ответил:
Наверное, мне следовало сказать, что упомянутая леди сейчас не принимает посетителей.
Джеймс всерьез рассматривал возможность бросить все, что держал в руках, и вцепиться наглецу в горло. Это было заманчиво, так заманчиво… но от долгой тряски в карете у него сильно болело плечо. И в любом случае Джеймс сомневался, что сумеет обхватить руками шею этого бегемота. Поэтому он еще несколько раз вдохнул воздух, чтобы с глаз спала красная пелена. Изабелла здесь. Скоро он увидит ее. Или нет?
— Леди Шелдон тоже не принимает посетителей? — спросил Джеймс.
— Леди Шелдон сейчас нет дома.
Джеймс в раздражении стиснул зубы.
— Если это ваш дурацкий способ сказать…
Дворецкий имел нахальство усмехнуться:
— Нет, леди Шелдон сейчас в самом деле нет дома. Она утром ушла.
Джеймс вздохнул с облегчением. По крайней мере теперь тех, кто хотел бы его расстрелять, осталось на одного меньше. Воспрянув духом при этой радостной мысли, Джеймс приосанился и, подражая самому высокомерному тону своего деда, потребовал, чтобы его впустили в замок.
К его удивлению, дворецкий отступил назад позволил ему пройти в просторный холл.
Закрыв массивную дверь, дворецкий сказал:
— Если вы назовете мне свое имя, я сплавлюсь, пожелает ли леди Данстон принять вас.
— Она меня примет, — заявил Джеймс, хотя сильно в этом сомневался. — Я ее муж.
У дворецкого отвисла челюсть. Джеймс сунул ему в руки букет для леди Шелдон.
— Эти цветы для вашей хозяйки поставьте в воду, — приказал он. — Но сначала скажите, где я могу найти мою жену.
— Разумеется, милорд, но вы, должно быть, утомились после дороги. Позвольте мне доставить вам…
— Мою жену? Да, но не нужно приглашать ее ко мне, только скажите, где она находится.
Дворецкий
— Она скорее всего в детской.
— Со своей кузиной?
— Нет, милорд. Леди Шелдон взяла леди Шарлотту с собой.
— Когда они вернутся, передай леди Шарлотте вот это. — Джеймс сунул сверток с куклой в другую руку дворецкого. — Где находится детская?
— Могу я проводить вас, милорд?
Джеймс покачал головой.
— Только скажите мне, как туда пройти. — Он не хотел, чтобы дворецкий доложил о нем и этим испортил сюрприз.
Взбираясь по винтовой лестнице на самый верх южной башни, Джеймс никак не мог понять, что его жена одна делает в детской. Но когда он добрался до открытой двери, стало очевидно, что она не одна. Изабелла стояла к нему спиной, но ему видна была пушистая детская головка, примостившаяся у нее на плече.
— Привет, Иззи! — Голос его прозвучал хрипло. Она не ответила, но по тому, как она напряглась, Джеймс понял, что она его слышала.
Иззи осторожно положила ребенка в колыбельку и повернулась к нему. Лицо ее было смертельно бледным, губы сложились в тонкую белую линию. Все, как он и предполагал. Ни тени приветливости, «а которую он так надеялся. В любом случае она представляла собой самое прекрасное зрелище, которое он когда-либо видел.
— Я и не знал, что леди Шелдон снова вышла замуж, — сказал он, кивая на колыбельку.
Изабелла широко раскрыла глаза, в которых застыло недоверие.
«Хм… Наверное, «Я люблю тебя» или «Я был дураком, что тебя оставил» было бы значительно уместнее».
— Она этого не делала.
Может быть, следовало просто заключить ее в объятия и поцеловать? Джеймс никак не мог решить, не слишком ли поздно он спохватился.
— Не делала чего? — растерянно спросил он.
— Она не выходила замуж, — взволнованно ответила Изабелла.
— Тогда чей это ребенок?
Изабелла посмотрела на него так, словно он сбежал из Бедлама.
— Твой! — воскликнула она. — Я хотела сказать — мой! — Затем добавила уже тише: — Наш.
Добавлять, по его мнению, не было необходимости. То, что он потерял ее расположение, вовсе не означает, что он полный идиот. И тут до него дошло, что она сказала, и…
— О Господи, — прошептал он и выронил пакет; ему потребовалось опереться о стену, ноги не держали его. Джеймс медленно осел на пол, а потом, когда комната перестала вращаться, поднял на жену затуманенный взгляд.
Изабелла стояла перед колыбелью. Ее поза напомнила ему о том, как самки животных яростно бросаются на защиту своих детенышей. Не хватало только острых когтей!
— Ты выжила! — выпалил он.
Она изумленно на него посмотрела:
— Джеймс, с тобой все в порядке? Ты что-то неважно выглядишь.