Обещай мне
Шрифт:
Тревис не был уверен, что может показаться отцу важным, а что — нет, поэтому он начал с самого начала. Он даже сам не подозревал, что из того, что он узнал об Эми, проведя с Дианой несколько дней, может получиться целый рассказ. Тревис рассказал отцу о детстве Эми, о том, как она искала любви и внимания у взявших ее на воспитание людей, но лишь наталкивалась всякий раз на холодную стену равнодушия.
Гас задавал много вопросов, Тревис смог ответить только на некоторые. Но о многом он просто не готов был рассказать, потому
Тревис не мог сказать Гасу, какого цвета глаза у его дочери. По словам Дианы, у них были похожие улыбки. Он не представлял, застенчивый у нее характер или решительный, нравится ей читать или нет, какую музыку она больше любит, но что важнее всего — он не знал, кто и за что избил ее так, что это едва не стоило ей жизни.
— И что ты об этом думаешь? — спросил Тревис, когда с вопросами было покончено.
— Я никогда не мог понять, почему не в силах забыть об этой крошке, — тихо сказал Гас. — Она была здесь все эти годы. — Он похлопал себя по груди в том месте, где находилось сердце. — Мне казалось, всему виной угрызения совести. Я думал, что она умерла из-за меня…
Боль, звучавшая в голосе отца, пронзила сердце Тревиса. Как же плохо он знал этого человека, хоть и прожил рядом с ним всю жизнь.
— Но ты почти никогда не говорил о ней…
— Я не мог, — покачал головой Гас.
— И что ты хочешь теперь делать?
— Что я хочу, значения не имеет. — Он поднялся и положил пустую кружку в раковину. — Все зависит от Эми. — Гас задумчиво смотрел в окно. — Эми — какое хорошее имя, правда? Когда-то я знал девушку с таким именем. Она была…
Гас взял бумажное полотенце, вытер глаза и высморкался. Когда он снова заговорил, Тревису показалось, что отец разговаривает сам с собой.
— Я знал, что родится девочка, так сразу и сказал Дороти. Мне хотелось назвать ее Дианой в честь греческой богини. В ту ночь, когда мы ее зачали, светила луна необыкновенной красоты. Я такой никогда больше не видел. Мне казалось, и она вырастет необыкновенной. Когда я узнал, что ее нет, часть моей души тоже умерла.
Гас освободился от воспоминаний и обернулся к Тревису.
— Я никогда никому не рассказывал о выборе имени. — Он скомкал бумагу и бросил в корзину. — Как странно, что она выросла с сестрой, которую зовут Диана. Хотя, может, в этом есть какой-то скрытый смысл, высшая воля?
Тревис старался понять, что пришлось пережить отцу, но не мог представить, что может чувствовать отец, лишившийся ребенка.
Почти двадцать шесть лет отец пытался примириться с мыслью о потери дочери. Теперь ему предстояло пережить ложь жены.
— Как ты думаешь, Тревис, она захочет вернуться к нам?
— Не знаю, — искренне ответил Тревис, — ей надо сначала разобраться со своими проблемами.
— А в чем дело? — Гас прислонился к мойке и пристально посмотрел на сына.
Тревис ответил
— Диана сказала, что разговаривала об Эми с психиатром, у него сложилось мнение, что у нее склонность вредить себе.
— Ты хочешь сказать, она пытается себя убить?
— Не совсем так. Помнишь сына Джека Фейдера, ну того, что постоянно попадал в разные истории.
— Да.
— Вот и с Эми то же самое.
— Я уверен, с этим парнем все было бы в порядке, если бы отец по-дружески поддерживал его, а не хватался за ремень.
— У Эми свои проблемы с приемными родителями, — признался Тревис.
— И все-таки, сынок, я не вижу здесь прямой связи, скажи яснее.
— Эми, словно нарочно, ведет себя так, что это приводит к неприятностям. Иногда ее поступки просто опасны.
— Говори прямо, — попросил отец.
Тревис не знал, как смягчить удар: Гас намеков не понимал.
— Она лечилась от алкоголизма и наркотической зависимости.
Он не стал упоминать об аресте за проституцию, справедливо заключив, что лучше Эми расскажет об этом сама, если сочтет нужным. Самое главное — дать понять Гасу, что она катится вниз и нуждается в их помощи.
В таком городке, как Джексон, наводненном богатой, высокопоставленной публикой, приехавшей отдохнуть и развлечься, алкоголь и наркотики не считались чем-то из ряда вон выходящим, поэтому Гас не слишком бурно отреагировал на слова сына.
— И как она сейчас?
— Диана считает, что с алкоголем и наркотиками покончено, — Тревис колебался, не зная, стоит ли раскрывать отцу всю правду, но с другой стороны, он уже достаточно наслушался лжи. — Есть и другие проблемы, но мне кажется, лучше Эми самой рассказать об этом.
— Как объяснила Диана свое желание разыскать нас?
— Эми нужна настоящая семья — вот ее собственные слова.
— А она не объяснила, почему именно сейчас? — Гас оставался верен себе, пытаясь методично восстановить всю картину.
— Случилось нечто такое, что до крайности испугало ее. Она предпочла найти нас, чем потерять Эми навсегда.
— Твоя мама не хочет ее видеть. — Гас с силой провел ладонью по лицу.
— Знаю, — ответил Тревис.
— Ты говорил с Шэрон?
— Еще нет.
— Нам лучше поспешить, пока мать не опередила нас. Нам понадобится поддержка Шэрон, когда Эми приедет домой.
Тревис почувствовал, что любит отца, как никогда раньше.
— А как же мама?
— Что мама? — спросил Гас, поднимаясь из-за стола.
— Она будет сопротивляться.
— Это не имеет значения, — сказал Гас, направляясь к двери. — То, чего хочет она, больше не играет роли.
У Тревиса возникло чувство, что знакомый и привычный мир не только дал трещину, а безвозвратно разрушен. Как воспримет это Эми, узнав, что была тому причиной?