Обещай мне

Боковен Джорджия

— Мама переехала к Шэрон?

— Шэрон сказала, что их это стеснит. Так что мать пока поселилась у Роджера.

Брат мужа Шэрон, Роджер, помешанный на компьютерах, добился известности, составляя такие видеоигры для подростков, где не было насилия. Репортаж о его жизни был как-то опубликован в журнале, как и фотографии дома, построенного по оригинальному проекту и оснащенного техническими новинками. Дороти терпеть не могла это место и никогда не скрывала свою антипатию. Но Тревис часто подумывал, не говорила ли в ней зависть.

— Мне

очень жаль, отец, я не подозревал, что до этого дойдет.

— Тебе не за что извиняться. Ты поступил так, как считал правильным, и я горжусь тобой.

— Что, если Эми не захочет стать членом нашей семьи? — спросил Тревис. Он начинал сомневаться в том, сохранится ли какая-то часть семьи вообще, а то, возможно, и присоединяться будет не к чему. — Неужели все, что я делаю, напрасно?

— Мне достаточно знать, что она жива. Все эти годы я винил себя…

Голос отца стал настолько тихим, что Тревису приходилось напрягать слух.

— Теперь тяжесть свалилась с моей души, — закончил Гас.

— Хочешь, я приеду и поговорю с Джуди и Фэй?

— Нет, пусть с ними разговаривает мать.

— Но они должны выслушать обе стороны. — Тревис отметил про себя, что порой вера отца в честную игру граничила с детской наивностью. — Я позвоню вечером, — пообещал он, не зная, что еще можно сказать.

— Бог мой, как бы мне хотелось оказаться сейчас с тобой, — вздохнул Гас. — Мне столько хочется сказать Эми.

— И мне тоже хотелось, чтобы ты был здесь. — Тревис попрощался с отцом и повесил трубку. Ему оставалось надеяться, что рано или поздно Эми захочет их выслушать.

22

Большинство утренних посетителей ресторана составляли женщины-домохозяйки, отправившиеся за покупками. Они болтали без умолку, обсуждая последние сплетни, и баловали себя чашечкой кофе или бокалом белого вина. Затем стали появляться мужчины и женщины в деловых костюмах. Они вели себя сдержанно, говорили мало, заказывали ленч и в ожидании его пили минеральную воду.

Тревис просмотрел меню, остановив выбор на сандвиче «Рубен» [3] , и стал гадать, что закажет себе Диана. Он решил, что она выберет китайский салат с курицей.

3

Сандвич «Рубен» — поджаренный кусок ржаного хлеба с солониной и сыром.

В очередной раз открылась дверь, и Тревис снова поднял голову. Это действительно появилась Диана. На ней также был деловой костюм, только не унылый серый или черный, а цвета бронзы с узкими голубыми полосками. Костюм не слишком подчеркивал фигуру, предоставляя Тревису простор для фантазии.

Заметив его, Диана жестом дала знать официанту, что для нее место занято. Казалось, что улыбка ее предназначалась только ему, как будто других мужчин в зале не существовало.

Тревис представлял себе такую возможность в мечтах,

но потом начал сомневаться, что подобное может когда-либо произойти.

Он встал и отодвинул стул, стараясь показать себя галантным кавалером. Она наблюдала за ним с улыбкой.

— Давно ждешь? — спросила Диана.

— Нет, — солгал он.

— Меня задержали сотрудники рекламного агентства, чтобы обсудить кое-какие детали. — Она взяла меню.

— Расскажи мне подробнее, — попросил Тревис.

— А вот этого делать не стоит.

— Не делать что? — не понял он.

— Не надо притворяться, что тебя это интересует.

— А я никогда не притворяюсь. Сестра считает, что это одно из моих слабых мест.

— Которая из сестер?

Тревис почувствовал напряженность в ее голосе. Накануне вечером Диана призналась, что ей трудно привыкнуть к мысли, что Эми уже не только ее сестра.

— Я говорю о Шэрон. Она считает своим долгом воспитывать и направлять меня.

Подошел официант. Диана сначала заказала паштет, потом услышала, на чем остановился Тревис, и решила последовать его примеру и взять сандвич.

— А я думал, ты выберешь салат, — признался Тревис.

— Почему?

— Потому что ты худенькая.

— Вовсе нет, — возразила Диана. — Просто на мне такой костюм, он скрывает…

— Извини, я хотел сказать — стройная. Вот что бывает, когда рядом нет заботливой сестрицы: некому вовремя поправить.

— Ты не виноват. Я дала себе слово никогда больше об этом не думать.

— Ты о чем, черт возьми? — растерялся Тревис. Диана не торопилась с ответом, а сначала взяла стакан и отпила немного воды:

— Стюарт обычно называл меня «худышкой», когда считал, что я начинаю полнеть. Так он давал мне понять, что мне пора садиться на диету.

— Не все мужчины похожи на Стюарта, Диана. Мне все равно, сколько ты весишь… а что важно, так это увидеть тебя обнаженную… увидеть, как в твоих глазах вспыхивает желание. — Его взгляд скользнул по ее груди, задержался на талии. — Наверное, я зря говорю это, но мне хочется все высказать потому, что я не переставая думаю об этом. Вот как теперь, например, я бы согласился пожертвовать обедом, чтобы полюбоваться, что скрывает этот жуткий костюм.

— А почему ты вдруг решил, что я не оправдаю твои надежды? — с вызовом спросила Диана. — И потом, чем плох мой костюм? И вообще, что это значит! «Я бы даже пожертвовал обедом». Я считаю, ради меня стоит и неделю поголодать.

— Ну вот, теперь предо мной настоящая Диана Винчестер, — рассмеялся Тревис. — Где же она скрывалась, когда ты жила с этим жуком Стюартом?

— Не знаю, — призналась Диана. — С того момента, как он ушел, я не перестаю задавать себе этот вопрос.

Вернулся официант с хлебом в корзинке и красивой бутылкой с оливковым маслом. Виртуозным жестом, отточенным до автоматизма, он налил масло на тарелку, начертив круг и две скрещенных полосы. Выполнив положенный ритуал, официант удалился, сделав легкий поклон.