Обещай мне
Шрифт:
С исступленной жадностью Корт скользил ладонями по изящному изгибу спины, округлостям ягодиц, прижимая все теснее и теснее, и вскоре руки Филиппы обвились вокруг его шеи.
Он не мог сказать, как долго продолжался этот невыносимо чувственный поцелуй. Наконец Филиппа все-таки отстранилась и, задыхаясь, воскликнула:
– Боже мой, что мы делаем! Это безумие!
Корт не ответил, сознавая, что она, очень возможно, права. Но если именно таким оно и бывает, безумие, он готов оставаться безумным вечно.
Корт покрывал
Филиппа едва слышно прошептала: «Корт…» – и он снова прижался к ней всем телом.
Желание, естественное, как сама жизнь, расправило крылья, словно только и ожидало подходящего момента. Филиппа чувствовала, что уже не в силах оттолкнуть Уорбека. Было так легко снова отвечать на его поцелуи,
заглушив голос рассудка, и Филиппа с готовностью тонула в сладком безумии. Бесконечно долгие годы она мечтала об этих руках, которые дарили ей ни с чем не сравнимое наслаждение. Даже в другой стране она не сумела стряхнуть с себя чар Корта, словно он и впрямь был «Уорлок, злой колдун», способный навсегда привязать к себе женщину.
– Филиппа… – услышала она у самого уха, – Филиппа… я хочу тебя, Филиппа…
В следующее мгновение рука скользнула за вырез платья, и Филиппа изогнулась, не в силах удержать стон.
– Нет, нет! Пожалуйста, не нужно… мы не можем…
– Очень даже можем!
Корт оперся руками о край стола с обеих сторон от Филиппы, и она оказалась в живой клетке.
– Что ж… такой способ сделать предложение кажется мне даже более удачным, – сказал Корт, когда его тяжелое дыхание медленно выровнялось.
Все еще одурманенная поцелуями, Филиппа подняла тяжелые веки. Глаза ее были затуманены, припухшие губы пламенели, щеки, обычно матово-белые с тонким румянцем, раскраснелись.
– О чем… о чем ты говоришь?
– Я делаю тебе предложение.
– Предложение?..
Глаза ее расширились, губы приоткрылись.
– Ты сошел с ума!
– Нет никакой необходимости кричать, – сказал Корт спокойно, кладя руки на ее плечи. – Сначала вы» слушай. В первую очередь нужно думать о судьбе нашего ребенка. От тебя не укрылось, конечно, что за недолгое время нашего с Китом знакомства я успел полюбить его. И я вижу, как сильно он к тебе привязан. Пойми, я не хочу никоим образом огорчать Кита, но я намерен играть в его жизни ту роль, на которую имею право.
– Но ты и так играешь в его жизни заметную роль, – возразила Филиппа, причем голос ее с каждым словом поднимался все выше. – Ты назначен его опекуном!
– Я хочу быть не опекуном, а отцом, –
Филиппа в раздражении сдвинула брови.
– Это единственная причина, по которой мы должны пожениться?
– Нет, есть еще одна. Если мы сочетаемся законным браком, тебе больше не придется изводиться беспокойством, что в один прекрасный день я отберу у тебя сына, – с мягкой насмешкой ответил Корт.
У Филиппы вырвался негодующий возглас, и Корт тотчас сообразил, что допустил ошибку.
– Не сердись, это всего лишь шутка, а настоящая причина состоит в том, что каждый ребенок нуждается в братьях и сестрах. Киту всего пять лет. Что за семья из сына и матери? Он заслуживает большего, и потом, ему даже не с кем играть.
Какими бы рассудительными ни были его слова, Филиппа вспыхнула. Отповеди, которой он опасался, не последовало.
– Ты ведь не станешь отрицать, что хочешь еще детей, – продолжал Корт, стараясь закрепить успех.
Голос сам собой зазвучал ласково, и Филиппа затрепетала. Корт понял, что нашел ее уязвимое место, слабое звено в линии обороны.
– Из тебя получилась прекрасная мать. Только представь себе, каково будет держать на руках его сестренку, баловать ее, одевать, как принцессу! А маленького братика, которого он, конечно же, будет обожать!
Филиппа подняла взгляд, полный недоверия, смущения и надежды. Корт понял, что не ошибся.
– Но разве мы можем начать все сначала? После всего, что было…
Он едва удержался от торжествующего смеха. Первый шаг к воссоединению сделан! Филиппа не отказала наотрез!
– Давай поговорим об этом позже.
Он разгладил поцелуями ее нахмуренный лоб, потом легонько коснулся губами век и кончика носа. Филиппа запрокинула голову, потянулась губами, нетерпеливо и охотно ответила на поцелуй и прижалась к Корту всем телом.
– Я готов все простить и забыть прошлое, – прошептал он в изящное маленькое ушко. – Начнем все заново!
Тело Филиппы окаменело в его руках. Одним резким движением она отстранилась.
Что такое она только что услышала? Он всерьез полагает, что может считать себя пострадавшей стороной? Все едва зародившиеся надежды Филиппы обратились в прах, разочарование отдалось такой мучительной болью в сердце, что несколько секунд она не могла дышать.
– Вы готовы все простить и забыть? Вот теперь я до конца поняла, какой вы, лорд Уорбек! Ради того, чтобы заполучить ребенка, вы готовы пойти на то, чтобы принять назад мать, несмотря на то, что репутация ее запятнана. Мне придется играть роль неверной жены, которой великодушный муж соизволил даровать прощение. Нет уж, это не по мне! К тому же я знаю, чем все кончится: как только вы приручите Кита, я буду отправлена в провинцию, где и проведу остаток жизни, только что не в заточении!