Обещай мне
Шрифт:
— Уинстон, я знаю, как долго ты ждал меня. Мне жаль, что я сомневалась.
Он кивнул, словно был доволен моими словами. Он приблизился еще на один шаг.
— Тем не менее, — сказал он весело. — Ты должна быть наказана за неуверенность, пусть и мимолетную, но она была.
И тогда Уинстон Оллрид ударил меня кулаком в живот.
Я упала на пол, он выбил из меня весь дух. Меня никто специально не бил раньше, и мой разум закричал от шока, когда легким не хватило воздуха.
Когда мне удалось сделать вдох, Уинстон протянул мускулистую руку ко мне и разорвал мое платье донизу. Я больно ударилась головой
Я смотрела с тревогой на то, что висело у него между ног. До этого я никогда не видела мужчину полностью голым. Покрасневший ствол была натянут и уродлив. Я пыталась увернуться, однако до сих пор не могла нормально дышать, и комната начала вращаться, когда мне перестало хватать кислорода. У меня даже не было сил сопротивляться. Не то, чтобы это изменило что-то.
***
Рядом не было никого, кто мог бы остановить Уинстона Оллрида, сделать с ним то, что он хотел сделать со мной.
Но, когда мои легкие, наконец, наполнились воздухом, я закричала, как никогда до этого. От боли, от ярости, от унижения. Я не думала о своих действиях. Это породило жестокость, на которую я не рассчитывала. Уинстон хмыкнул, легко подчиняя меня, он насиловал ту часть меня, которой я никогда не касалась. Все это время его руки мяли мои груди так злобно, что я не знала из-за чего мне плакать больше. Впоследствии, когда я лежала на полу изнасилованная и окровавленная, мой муж застегнул штаны и заговорил непринужденным голосом.
— Промиз, тебе следует поправить свое платье.
И только потом, когда я попыталась подняться, держа разорванную ткань моего простого платья, пытаясь соединить его руками, я поняла, смысл жалостливого взгляда Деборы.
Уинстон Оллрид беспощаден. Я была потрясена, не прошло и получаса после первого жесткого совокупления, когда он снова пришел ко мне. Это было невозможно стерпеть. Та часть меня, которую он желал, была живой, открытой раной. И в этот раз я дала отпор. Все остальное не имело значения. Он бил меня нарочно в места, которые могли быть хорошо скрыты под скромным нарядом. Удар по ребрам. Удар по почкам. Увидев, как горели его глаза, его высунутый кончик языка, я поняла, что он наслаждался этим. Чем больше я сопротивлялась, тем больше он бил меня, тем сильнее он возбуждался.
Для того, чтобы покончить с этим, я перестала сопротивляться.
Уинстон, наконец, исчерпал себя и, громко храпя, заснул. Я лежала голая под тонкой простыней, боясь коснуться собственного тела. Моя грудь пульсировала, пронизывающая боль пробежала сквозь ребра, когда я вдохнула слишком глубоко, и я все еще чувствовала, что кровь текла из опороченных недр между моих ног.
Я смотрела в потолок и слова Рейчел мелькнули перед глазами.
"Брось их. Ты всегда можешь прийти ко мне".
Проблеск надежды осветил мою душу. Я могла одеться, найти главную дорогу и добраться до Харпер, общественного города в двадцати пяти милях отсюда, спустившись вниз по дороге. Если я буду двигаться, скрываясь за деревьями, я могу оказаться там прежде, чем иерихонцы обнаружат мое исчезновение и отправятся на поиски. У меня были друзья из Хейл, которым я могла позвонить. Я знала, что многие, за пределами границ Долины
Но я никогда не смогу вытащить Дженни. Если я сбегу, они будут надежно держать ее под замком. Единственное, что было хуже, чем воспоминание о том, что я пережила, за закрытой Уинстоном Оллридом дверью нашего дома, была мысль, что у моей нежной сестренки была та же участь.
Я повернулась лицом к прохладной льняной наволочке и старалась сдержать тихие рыдания.
4 глава.
Утром я быстро искупалась и потренировалась держать голову, намеренно избегая смотреть на ужас, который, уверена, отображался на моей бледной коже.
Я зашила платье, как приказал Уинстон. В спальне, в кедровом шкафу висело еще несколько платьев ручной работы. В то время как в Хейл, мне было разрешено одеваться в общественную, хотя и скромную, одежду, чтобы не провоцировать вопросы. Но так как я соблюдала требования Долины Иерихон, то мне для церкви нужны были платья до пят с длинными рукавами. Теперь-то, в такой одежде, я осознала, что значит быть угнетённой.
Кто-то, вероятно, одна из жен-сестер, наполнила холодильник. Свежие яйца из одного семейного курятника лежали в корзинке на столешнице. В шкафчике уже было несколько чугунных сковородок. Я взяла одну и начала готовить яйца, мои плечи сжались, когда я услышала, что Уинстон пошевелился в соседней комнате.
— Доброе утро, жена, — весело сказал он, целуя меня в щеку с любовью так, что я посмотрела на него в шоке.
— Доброе утро, Уинстон, — тихо сказала я.
Уинстон взглянул в сковороду и усмехнулся. — Яичница?
— Да.
Он стоял у меня за спиной, когда я попыталась сосредоточиться на приготовлении яичницы.
Когда я услышала, как его дыхание начало учащаться, я закрыла глаза, мой разум уже знал, что придется вынести моему телу снова.
В дверь резко постучали. Я выдохнула с облегчением, радуясь даже временной передышке.
Уинстон пошел открывать, и я услышал шепот нескольких низких мужских голосов. Мне показалось, что среди них был голос моего отца.
— Промиз! — Позвал раздраженно Уинстон.
Я выключила плиту и вытерла руки о платье. Я двигалась медленно и неуклюже, от ударов, нанесенных мне.
В небольшой гостиной стоял мой муж, отец и мой дядя. Все трое выглядели мрачными и серьезными.
— Наши гости хотят пить, — пояснил Уинстон, не глядя на меня.
Я вернулась на кухню и налила три стакана воды и быстро отнесла их, возвращаясь обратно в гостиную. Мой дядя заговорил.
— Жаль, что ты так скоро покидаешь свою новую жену.
Уинстон покачал головой: — Я возьму Промиз с собой.
Эштон Тальбот был недоволен. — Ты не должен позволять ей возвращаться в Мир так скоро. У неё появляются фантазии, после долгого времени, проведённого вдали.
Уинстон властно привлек меня к себе, после того, как я молча подала стаканы с водой. — Ерунда. Промиз — послушная, — сказал он, проводя рукой по моей талии.
Я вздрогнула, и не только потому, что он говорил обо мне так, как говорят о собаке. Боль в моем теле возникала даже от малейшего прикосновения. Смутно я решила, что одно или несколько моих ребер были сломаны.