Обещаю, больно не будет
Шрифт:
Я спорить не стала, потому что за минувший год в отношениях между нами всё так перекрутилось, что даже волосы на голове шевелились. Признаться, первые пару месяцев мне было непросто. Максимовская вечно пыталась меня куда-то за собой тащить: то в кино, то в спортивный зал, то вообще решила, что мне хватит носить очки и я должна немедленно перейти на линзы. Её прыти я пыталась сопротивляться, но толком ничего не выходило.
А потом наступил ноябрь и день моего рождения, на который Марта подарила мне самую настоящую биту, на ударной части которой было выгравировано «По харе Басова бить этим местом».
Я от такого подарка не просто умилилась, а впала в поистине гомерический
Наверное, именно в тот день всё и перешло на новые рельсы. Как-то само собой задушевные разговоры между нами длились с вечера и до утра. И я вывалила на Марту всё своё уродливое прошлое. Про мать, связь с которой окончательно прервалась. Про отца, который совсем не хотел меня знать. Про бабку, погибшую сестру и отчима. Про Ярослава, который паразитирующим червём до сих пор сидел в моём сердце, продолжая выгрызать его изнутри. Про то, как он играючи променял меня на Андриянову и выслал матери мои фотографии в обнажённом виде.
Но как известно, богатые тоже плачут.
Так и Марта поведала мне историю своей жизни, которая также не могла похвастаться яркими красками.
— Мама умерла от сердечного приступа, когда мне было год и восемь месяцев. Покойная бабушка говорила, что я её наутро так и нашла, уже холодной и посиневшей. И не плакала, а только теребила её волосы и просила меня покормить. Отец сначала пил, потом загулял, а дальше озарился мыслью, что мне срочно нужна новая мама. Вот тогда-то и началась самая жесть. Кто меня только не воспитывал. Да и про методы я молчу. А отец не верил мне, ему было проще всё списать на то, что капризная и разбалованная дочь вновь не приняла его избранницу. В итоге я всё чаще жила у бабы и деда по материнской линии, которым тоже было на меня, мягко говоря, насрать. Они горевали по ушедшей дочери, а я, похожая на неё как две капли воды, была им словно кость поперёк горла. Потом я подросла и смекнула, что правда не всегда помогает в достижении целей. И я начала гадить. И только разведя отца с очередной молодой подружкой, я радовалась и какое-то время купалась в лучах его внимания. Этот же формат отношений я спроецировала и на школу и упивалась своим мнимым величием, не понимая, что со мной рядом трутся лишь крысы, трусы и паразиты.
— Что случилось между вами с Аммо? — осмелилась задать я вопрос.
— То, что дало мне понять, что я лишь жалкий винтик в пищевой цепи, — Марта какое-то время молчала и нервно теребила подол своего варёного свитера, а потом всё-таки пояснила, — мне так красиво и качественно пели в уши, что я важна и нужна, а по факту оказалось, что я лишь затычка.
— Что это значит?
— Это значит, что пока я сходила с ума по Рафаэлю, сам он был одержим другой.
— Кем?
— Если бы я знала, Ник. Но я видела эту девушку только на его многочисленных рисунках. Целые альбомы, посвящённые лишь ей одной. И когда я увидела их, меня вдруг придавило плитой осознания — меня тупо используют, считая всего лишь легкодоступной дурой, которая за шорами собственного самомнения не видит ни зги. Жалкая влюблённая Марта, которая готова была пойти на всё, чтобы заслужить хотя бы толику искренних чувств от своего идола, а по факту меня всего лишь изваляли в грязи. Тогда я ревела несколько дней белугой и хотела, чтобы Аммо сдох самой страшной смертью, а сейчас я ему благодарна. Он смог показать мне, что в этом мире по-настоящему важно.
— И что же?
— Совесть.
Тогда-то я и поняла, что каждый в этом мире способен исправиться сам. И неважно, ходишь ли ты при этом в церковь или нет. Потому что совесть — она вне системы.
Да и вообще, верить надо не в бога. Верить надо прежде всего в себя!
Скажите мне, кто ближе к Всевышнему: моя конченая мать, которая несколько раз на неделе обивает пороги храма или Марта Максимовская, которая смогла перешагнуть свою гордыню? Вопрос из разряда риторических...
Я в этом так уж точно убедилась, когда совершенно неожиданно для собственной расшатанной и расстрелянной в упор психики, встретила в стенах вуза тень своего прошлого — Рафаэля Аммо. Он несколько раз проходил мимо, смотрел на меня словно на лепёшку коровьего говна, а затем решил снизойти до личного общения.
— Истомина, — материализовался он передо мной как всадник Апокалипсиса.
— Проясню сразу — неинтересно, — не сбавляя скорости, приговорила я и поплыла дальше, внушая себе, что я не просто девочка Вероника, а сама царица Египетская.
На душе сразу стало в высшей степени паскудно оттого, что этот человек нарушил зону моего комфорта. На губах до сих пор горел огнём его отвратительный поцелуй. За рёбрами вибрировала ярость. И до зуда в костях хотела отыграть священный перезвон на его борзых колоколах!
— Разговор есть, — одёргивает он меня за руку и требовательно смотрит в глаза так, будто бы имеет на это право.
Скажи мне кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты — они с Басовым были два брата акробата. И спасибо им за опыт, но больше не надо.
— Руки от меня убрал, — рычу я, но Аммо лишь скалится и отрицательно качает головой.
— Не сегодня...
И только я было решаюсь вцепиться в его чересчур и совершенно незаслуженно красивое лицо, как в наш междусобойчик врывается разъярённая фурия. Марта Максимовская со всей дури лупит по рукам Рафаэля, а затем становится между нами и гневно шипит своему бывшему.
— Ты глухой, Аммо? Или тупой? Или совсем конченный, раз тебе необходимо повторять прописные истины — не трогать того, до кого ты морально не дорос?
— Вау, сколько патетики, моя ты хорошая.
— Исчезни!
— Ещё увидимся, Истомина, — подмигивает Аммо, чуть отгибаясь в сторону, и улыбается мне во все тридцать два белоснежных зуба.
Но мы лишь синхронно поднимаем с Мартой правые руки и выставляем средние пальцы прямо в ухмыляющееся лицо этого волшебного персонажа. Он же только откидывает голову и заливисто смеётся, отдаёт под козырёк и уходит.
Аммо пытался выдернуть меня на разговор ещё несколько раз, но ситуация так и осталась на уровне его желания. И наши дороги окончательно разошлись как в море корабли. Нет, мы, конечно же, периодически обменивались пустыми взглядами, но не более. Я сосредоточилась на другом — на последовательном и монотонном отшивании от себя парней, которые неожиданно для меня вдруг стали пачками оказывать знаки внимания. А я в каждом видела врага. В каждом искала что-то, что напоминало мне Ярослава...
А затем наступил второй курс, и я потонула в собственной, постепенно налаживающейся жизни. У меня была лучшая подруга, интересная учёба и работа, приносящая неплохие деньги. А ещё Марта подарила мне швейную машинку на двадцатый день моего рождения, и я принялась сама шить нам настоящие шедевры, коих не отыщешь ни в одном магазине готовой одежды.
Три года мы жили душа в душу. Вытаскивали друг друга из трясины жизненных невзгод. И уже давным-давно предпочли забыть, как уродливо начиналось наше знакомство. Мы стали другими. Я, благодаря Максимовской, стала твёрже и увереннее в себе. Она же под моим влиянием стала мягче и добрее к окружающим.