Обещаю тебя забыть
Шрифт:
— Ты сегодня рано, — улыбаюсь, встречая любимого с работы.
На улице отличная погода, и мы почти весь день провели с Ромкой в саду. Даже завтракали и обедали тут же.
Но моя улыбка постепенно тает, когда я вижу глубокую складку на переносице Горова и хмурый взгляд. Стас прохладно чмокает меня в щеку.
— Что случилось? — обрывается что-то в душе.
Я столько всего натерпелась за эти дни, что нового потрясения не переживу. Не хочу! Пожалуйста! Не надо. Должна же наступить и в моей жизни белая полоса.
— Нашли твоего брата. — Горов устало
Я жду от него подробностей, но он как, в дешевой мелодраме, тянет время. Ваня с того дня, как похитил и передал своей бывшей девушке Ромку, так и не появлялся. Я переживала, что он может найти Риту или опять терроризировать бабу Машу, но он молчал. Не высовывался и не светился нигде.
Горов не простил ему выходку с сыном и носом землю рыл в его поисках. Хотел найти, поговорить по-мужски, а после, в зависимости от результата, либо помочь, либо наказать.
— Где он был все это время? — требую подробностей.
Стас тяжело вздыхает, качает головой.
— Ну? Говори уже! Он опять что-то натворил?
— Его нашли мертвым, — оглашает как приговор. — На заброшенной даче за городом. Признаков насильственной смерти нет. Умер, предположительно, от передозировки, точнее будет ясно после экспертизы.
Я застываю каменным изваянием. Новость обрушивается на меня холодным душем. Да, я знала, что рано или поздно этим закончится, и все же оказалась не готова к подобному повороту. В памяти мелькают картинки из детства: как мы с Ваней беззаботными детьми гоняемся на огороде у бабушки, как шутливо деремся за первый мамин блин на кухне.
— Не вини себя, — замечает мою реакцию Стас. — Твой брат — взрослый человек, и он сам сделал свой выбор. Можно вытащить из этого дерьма того, кто этого хочет. Он не хотел.
Я тяжело вздыхаю в ответ. Картинки в голове меняются на другие кадры: вот Ваня начал приходить домой в нетрезвом состоянии, вот мама пытается с этим бороться. Тратит деньги на врачей, психологов, клиники. Ваня регулярно сбегает из больниц, пропадает неделями неизвестно где, а когда появляется — тащит из дома все, что попалось под руку. На нервной почве у мамы начинает шалить давление, сердце, она упорно не замечает этого, продолжает бороться за Ваню и… в какой-то момент просто не выдерживает. А дальше моя жизнь делится на до и после. Больно.
Горов прав: Ваня не хотел меняться, а помочь тому, кому это не нужно, — пустая затея. Вот только легче от этого не становится. И терять близких, даже если этот близкий не очень хороший человек, тяжело.
— Нужно ехать. Похоронить его.
— Я позабочусь обо всем. — Стас заключает меня в объятия и прижимает к себе. — Не переживай.
* * *
Похороны проходят скромно. Друзей у брата не осталось, с одноклассниками он давно не общался, поэтому проводить пришли только я, Стас, Рита, баба Маша, Лера и еще парочка соседей.
Горов и правда обо всем позаботился. Хорошо, когда у тебя рядом есть сильное плечо, на которое можно опереться. Одной бы мне пришлось
— Катя? — подходит в конце поминок девушка брата.
Невысокого роста, худенькая, с заплаканными глазами. На курносом носу россыпь веснушек. Я видела, как она рыдала на кладбище, как ее вели под руки обратно, потому что не осталось сил. Она единственная, не считая меня, искренне скорбела по Ване.
— Я хотела еще раз попросить у вас прощения. За прошлый раз. Я действительно не знала, что Ваня похитил вашего сына. Он мне сказал другое. Я бы никогда…
— Я не виню тебя.
— Ваня, он, — всхлипывает, с трудом сдерживаясь. — Он просто… запутался. Он хотел, пытался…
Горов проверял эту девушку по своим каналам. Никакого криминала, кроме того, что она одно время жила с моим братом, за ней не обнаружилось. Родила от Вани сына, периодически обращалась за медицинской помощью с синяками и побоями и каждый раз говорила, что упала сама. Последние месяцы, видимо, не выдержала и сняла однушку на окраине города.
— Ты любила его?
Хотя, судя по тому, что Лера до сих пор его оправдывает, это очевидно.
Она закусывает губу и отворачивается. Худенькие плечи невольно вздрагивают. Протягиваю руки, обнимая ее как родную. Я знаю, как Ваня мастерски умел манипулировать людьми, особенно теми, кто его любил. Зависимость от наркотиков имеет свойство раскрывать в человеке скрытые таланты, жаль только, что люди используют их не в благих целях.
— Я надеялась, — сдавленно шепчет она мне в плечо.
И я надеялась когда-то. И мама. Увы.
Глажу ее по волосам, спине, жду, когда успокоится. Молодая девчонка, вся жизнь впереди, а уже такая травма на всю жизнь.
— Все будет хорошо. У тебя есть сын. Есть ради кого жить. Держись.
Она вздыхает, молча соглашаясь, а я решаю перевести тему:
— Познакомишь меня с племянником?
Лера отстраняется, вытирая слезы тыльной стороной ладони, и даже находит в себе силы улыбнуться, когда речь заходит о ее сыне.
— Конечно. Приходите в гости. Где я живу, вы знаете. Если вдруг придется переехать — я оповещу.
— Давай на «ты»? Мы все-таки не чужие люди теперь. И еще. Я хотела предложить тебе переехать в нашу квартиру. Она все равно перейдет твоему сыну по наследству. Зачем снимать, тратить деньги, когда есть своя, правда?
Лера недоверчиво переводит на меня взгляд.
— А вы не против? Ой, простите, ты? Прости, — поправляет саму себя, смущаясь. — Она ведь и твоя тоже.
— Я только за.
— Спасибо! — сияют благодарностью голубые глаза. — Я подумаю.
Я отвлекаюсь, замечая у выхода кафе, где проходили поминки, Стаса, который разговаривает с кем-то по телефону. И этот разговор ему явно не нравится. Оставляю Леру и иду к Горову.
— Все в порядке?
У нас с ним недавно был еще один серьезный диалог, где мы пообещали друг другу не скрывать проблем, если те вдруг решат нарисоваться на горизонте. И быть честными во всех вопросах. Все-таки как ни крути, а вопрос доверия — залог долгих и крепких отношений.