Обещаю, ты не узнаешь о сыне

Мар Ясмин

— Добрый вечер, младший господин, — поприветствовал меня, и я мысленно отметил за эти четыре года он начал говорить куда с меньшим акцентом.

Тут же забрал мою легкую куртку и отнес в шкаф. Обычно я делаю это сам, но сейчас прямо у лестницы стояла мама и пристально наблюдала за нами. Позволил максимально учтиво ухаживать за мной, точно так, как принято по регламенту в аристократических домах, чтобы мужчина прибавил баллов в глазах хозяйки.

А для меня это все - фарс. Дворецкий, лакеи, обязательный традиционный

ужин, чай по расписанию - на дворе двадцать первый век, люди собираются освоить другую планету, а мама пытается вернуться в прошлое. И эти ее заморочки с каждым годом сильнее меня напрягали.

— Ты опоздал на ужин, Кирилл, — когда поравнялся с ней, сказала мама и сложила руки на груди. Широкие рукава шелкового глубокого темно-синего цвета халата сползли обнажая ее предплечья.

— Я был занят, — сдержанно ответил и начал подниматься по лестнице, посчитав разговор законченным.

— Интересное занятие - бегать за какой-то малолеткой с прицепом, — неожиданно прилетело мне в спину.

Я остановился. Повернулся к ней и с усмешкой заметил:

— Тебе уже Нелли пожаловалась. Ясно. Впрочем, что-то такое я предполагал, но не так же… нагло, мам. Повторю и тебе - моя личная жизнь ни тебя, ни Нелли не касается.

— Не пожаловалась, а рассказала, как прошло долгожданное свидание, — на лице мамы не дрогнул ни один мускул.

Она смотрела на меня снизу вверх, при этом холодная и сдержанная… как всегда, впрочем. Все ее показные улыбки и скупые ласки были только на публику. И как только ее “театр” пустел, с нее слетала эта доброжелательная маска. Я уже давно с этим смирился и старался на людях тоже играть в ее спектакль.

— Я не позволю, чтобы моего сына использовала какая-то мелкая вертихвостка, — продолжила она, спокойно глядя на меня.

— Стоп, — остановил ее, начиная раздражаться. Эта сцена походила на выговор подростку, а не разговор со взрослым сыном. — Во-первых, выбирай выражения. Во-вторых, Мира моя ровесница. Давай закончим этот бессмысленный разговор. Я устал и хочу лечь спать.

— Мира? — мама будто из всех моих слов услышала только ее имя. Повторила, задумчиво покрутив прядь волос на палец. — Ты не про ту ли Миру, которая была твоей одноклассницей? Ты еще с ней… хм… дружил.

— Про нее. И что? — я облокотился перилла.

Место, конечно, для скандала очень неподходящее - кто ругается на лестнице? Я предпочитал и это делать с удобством, а родители никогда не парились по этому поводу и выясняли отношения везде. Только без криков. Но честно, лучше нахрен сметать всю посуду, орать друг на друга, чем сраться с такой пустотой и ненавистью, когда каждое слово - будто яд.

— Я же говорила, что она хваткая девушка. И ведь не прогадала. И от кого же она родила?

— От меня, — честно сказал я. — Это мой сын, мама.

— Наверное, переключилась на другого твоего одноклассника в надежде выйти замуж

по залету, но не вышло, да?.. — продолжала мама, словно бы не улышав мои слова. Но затем замерла, приподняла бровь и переспросила: — Что ты только что сказал?

— Ребенок Миры от меня, — я вообще поражаюсь сегодня своему терпению.

Мама растянула губы в улыбке, но она вышла кривоватой. Затем рассмеялась, поднялась на три ступени, которые разделяли нас.

— Ох, шутки у тебя, конечно, очень необычные, — произнесла она с той же улыбкой.

— Я не шучу.

Мама вздохнула, погладила мое плечо и сказала:

— Я не знала, что ты такой наивный, Кир. Где доказательства, что ее ребенок от тебя? Тебя в России не было почти четыре года. Когда ты успел?

Я мягко убрал ее ладонь с себя, и мама снова сложила руки на груди.

— Успел. Мне не нужны доказательства. Марк - моя копия.

— Мы все друг на друга похожи, — с ощутимым раздражением мама вздохнула. — Тебе ли не знать, что войны смешивают народы. А эту шутку я расскажу утром твоему отцу. Вместе посмеемся.

— Мама, ты переиграла в заботу, — я оттолкнулся от перил и начал снова подниматься. — Я не обязан тебе отчитываться. Если ты мне не веришь - значит, не будешь видеться с внуком.

— Только бабушкой меня не называй, — послышалось позади нервное. — Но отцу я все равно скажу, что ты сейчас мне поведал.

— Я и сам собирался ему все рассказать, поэтому не останавливаю. Спокойной ночи.

— И тебе, Кирилл.

Я поднялся наверх, а мама наоборот, спустилась вниз. Я удивился, но не придал этому значения. Зашел в спальню, скинул с себя одежду и первым делом пошел в ванную. После холодного душа в мыслях тоже будто бы просветлело.

Охренеть, я отец. И им стал девятнадцать лет.

Марк очень смышленый мальчик, и наша встреча… Да, получилось глупо, потому что я пришел в кафе с другой девушкой и подошел к Мире не с самым хорошим настроем. Но когда увидел Марка, во мне что-то будто перевернулось.

“Черт, я должен был посмотреть на дату его рождения”, — это было моей первой мыслью. А следующей - злость. На себя - что я облажался, и на Миру - что она скрыла от меня Марка.

Все должно было быть и даже могло быть по-другому. Но сейчас мой сын меня считает давним знакомым матери и радуется, что подружился со мной.

— Дядя Кирилл, — снова обратился он так ко мне, когда мы играли в их маленькой спальне.

Там место было очень мало - основное занимала кровать и шкаф, а Марк с коробкой для игрушек ютился на небольшом клочке между мебелью и стеной. Квартира Миры - явно съемная, там чисто, ухожено, но очень тесно. Едва ли она больше сорока квадратов.

— Называй меня Кирилл, — мягко поправил сына.

“Дядя” вызывало во мне глухое раздражение. Будто еще одно доказательство, настолько я чужой родному сыну.