Обещаю, ты не узнаешь о сыне

Мар Ясмин

Наверное, мои страхи не оправданы, но я не могу переступить через них. Я будто маленькая девочка, которая только обрела семью и не может отпустить их, чтобы случайно не потерять. Хотя отчасти так и есть - я только собрала свою жизнь по кирпичикам, но явился Никольский, и фундамент дал трещину.

Я молча зашла в спальню. Марк, заметив меня, принялся показывать новый подарок - черную машинку с пультом управления. Он снова нажал на кнопки, и игрушка поехала, петляя по небольшому пространству и потом ударилась о наличник двери. Сын радостно

воскликнул и с обожанием посмотрел на Кира.

— Марик, иди покажи Лесе и бабушке, — мягко произнес Кирилл, погладив его по макушке.

— Сейчас-сейчас, — проговорил Марк, тыкая пальчиками в пульт. Из-за этого машина то разгонялась, то тормозила. Но потом поднял руку и вздохнул: — А как бибикать, Кирилл? Не получается.

Пока Кир, встав на колени, терпеливо показывал, как и что надо делать, чтобы не биться по стенам и еще бибикать, я присела на диван. Обхватив себя за плечи, я наблюдала за сосредоточенным личиком сына.

Подумать только. Пока я думала, что делаю для Марика все, он тайком мечтал о том, чтобы у него был папа. И чтобы папа с ним играл. Все эти игрушки и подарки со временем забудутся, а внимание - вот что самое ценное.

— Теперь разобрался? — спросил Кирилл, поднимаясь.

— Да! Сейчас я покажу бабулечке и тете Лесе, как я могу дриф… дритить!

— Дрифтить, — мягко улыбнулся Никольский.

Я внимательно изучала теперь его, словно бы могла разгадать, что же у него в голове. Или хотя бы поймать на… притворстве.

Видимо, я разочаровалась в людях, раз теперь вижу всех через призму подозрений. Хотя отчасти это даже хорошо. Все люди плохие, пока не докажут обратное. С такой философией жить становится легче - меньше напрасных надежд.

Едва Марк вышел из комнаты вместе с машинкой и с радостными криками бросился в сторону кухни, Кирилл прикрыл дверь.

Я напряглась.

— Ты ведь все слышала, Мира, — он сделал несколько шагов ко мне, расслабил на ходу галстук.

— Слышала, — подтвердила я и встала на ноги. Как-то теперь положение сидя показалось мне не самым безопасным.

Кирилл походил сейчас на хищника, неуловимо настигающего жертву. И вот мне совершенно не хотелось быть в этой роли. Поэтому я решилась на… тактическое отступление. Это когда ты знаешь, что после его аргументов у тебя не будет ни шанса на оправдание, но пытаешься казаться гордым сусликом.

— И? — Кир склонил голову к плечу, сощурился, ожидая ответ.

— И я постараюсь поговорить с ним в ближайшее время, — завершила фразу поспешно.

Никольский нахмурился.

— Ты мне это уже говорила, Мира. Скажи, как мне реагировать, если мой собственный ребёнок говорит мне… такое?

— Ты отец без году неделя, Кирилл, и тебе не понять…

— Вот как, значит? — он окатил меня холодным взглядом. Впрочем, едва ли его голос звучал теплее. — Я ведь не прошу у тебя ничего сверхестественного.

Я и моргнуть не успела, как Кирилл в два счета оказался непозволительно близко ко мне. Я почувствовала его дыхание

и свежий запах парфюма.

Притеснил к стене.

Склонился надо мной, установил зрительный контакт и вкрадчиво сказал:

— Я хочу только того, что мне дозволено законом. Я хочу, чтобы мой сын называл меня отцом, я хочу, чтобы вы жили с ним в безопасности.

Я сжала зубы и ладонями попыталась оттолкнуть его. Подобная близость… начала напрягать.

— Отойди…

Он будто бы меня не слышал. Смотрел на меня пробирающим до костей взглядом и потом вдруг спросил:

— Чего тебе не хватает, Мира? Что мне сделать, чтобы ты перестала убегать?

Кир словно бы задал этот вопрос в пустоту, но у меня был на него ответ:

— Как раз все наоборот. Тебя стало слишком много, Кирилл. Ты явился из ниоткуда и теперь влезаешь в нашу с Марком размеренную жизнь.

После этих слов на языке стало горько. Я снова попыталась его оттолкнуть, но Никольский отошел сам. На шаг, но этого было достаточно, чтобы я выскользнула из западни и отошла от него.

Кирилл со злой усмешкой наблюдал за мной.

— Я явился из ниоткуда, потому что ты забыла сообщить, что родила от меня ребенка, Мира. Ребенок - это не какая-то безделушка, в конце концов не котенок и не собачка!

— Я вычеркнула тебя из своей жизни, — я сложила руки на груди.

— Хорошо, — припечатал Кир. — Я готов с этим смириться. Но из жизни Марка ты не можешь меня вычеркнуть.

Он развернулся и быстрым шагом покинул спальню.

Я осталась - с громко стучащим сердцем и головой, в которой мыслей стало в разы больше, и теперь она напоминала мне переполненный чугунный горшок.

Устало сев снова на кровать, я слушала, как Кирилл попрощался с сыном, Лесей и бабулей и ушел. Но проводить его не вышла - посчитала, что это будет слишком… Ещё чуть-чуть, и я буду не только его провожать, но и встречать!

Выходные прошли быстро. Кирилл писал, просил фотографии сына, даже пару раз общался по видео, но в гости не напрашивался. Видимо, был занят. Чем-то или кем-то… Хотя это не должно меня касаться.

И все меня устраивало…

Только один момент разозлил. Он внезапно перечислил мне очень крупную сумму. Получив уведомление от банка, я сразу же написала Кириллу сообщение:

“Как это понимать?”

У меня даже руки мелко задрожали от переживаний, и смартфон чуть ли не выскользнул из пальцев.

Я не отрывала взгляда от экрана, пока не пришел ответ.

Понимай как алименты. Распоряжайся как посчитаешь нужным. И не смей переводить обратно. Я разозлюсь.

Легко ему писать - не пересылать обратно! Ведь я попыталась это сделать, каюсь. Но только набрала все эти нули в окошко перевода, как поняла, что лимита переводов мне не хватит вот совсем… потому что комиссия за перевод показывалась огромная. Больше, чем моя зарплата!