Обезбашенный спецназ
Шрифт:
Эх, Егор Анатольевич, сделали тебя. Довыеживался? Как объяснить? Как, как? Правду сказать. Учитывая характер молодой женщины, так будет лучше.
— Веришь, нет, но собирался. Ты в курсе, каким элитным напитком нас поила?
— Да, — губы трогает легкая улыбка. "Ага! Есть контакт!"
— Ну, так вот, решили мы разобраться с Асланом, — начинаю сочинять на ходу, — суд учинили. Даже адвоката ему выделили. Так что все по честному — настоящий суд. Балагур, как адвокат, требовал четвертовать его. Пришлось напомнить, что он должен защищать,
Улыбка уже постоянный спутник, в глазах появился задор. Наверняка представляет то, что испытывал Аслан в этот момент. А я тем временем продолжаю:
— Начали судить. Тут правда грешен, отошли от правил. И больше обсуждали, как нам его грохнуть. А Балагур, он ведь собака злая. Обиделся и давай отвергать предложения, как негуманные. Вот и решили просто расстрелять, тут опять проявил себя адвокат и заявил, что пуля может занести в организм заразу… И предложил продезинфицировать… зеленкой. Вот и представь, пока искали, пока мазали, а тут Акимов. Потом майор явился, и спалил все это дело. Так его зеленого и отобрал…
— Врешь ведь все! — женщина тихо смеется.
— Чуть-чуть, но поверь, для него это были не забываемые минуты. Уж если он нашему майору, как родному обрадовался!
— Все же жаль, — Зухра качает головой, — Конечно если ему дадут пожизненное то, это тоже неплохо. Но если откупится?
— Нет, — заявляю с полной уверенностью, — он официально мертв. Так что выдоят по полной… а там как карта ляжет. Только я тебе этого не говорил!
— Убьют?
Пожимаю плечами:
— У нас суровые дядьки работают. Но ты лучше нигде больше не упоминай, что он жив. Хорошо? Не подведи.
Зухракивает, а потом совсем неожиданно огорошивает новостью:
— Ты знаешь, что мы вместе улетаем?
— Что?
— Да. Я же еще подслушала, что папа летит куда-то на пару месяцев учиться и нас забирает, — вздыхает, — тут не удалось отвертеться. Отец уперся, не свернуть. Да я сильно и не сопротивлялась. Сережку мне привезут — год сына не видела.
— А муж где?
На лицо набегает тень:
— Вдова я… Убили бандиты в перестрелке. В милиции он служил. Капитан.
— Извини.
— Да ладно. Ты же не знал.
Молчим, и тут я вспоминаю, с чего мы перешли на мужа:
— Что ты там говорила про отлет?
— Что? — выплывая из воспоминания, вздрагивает.
— Что говорю, про отлет говорила?
— Ах да. Вроде как, вы тоже туда полетите. Уже скоро. Мы вроде вас ждем.
Интересно. Значит, скоро обрадуют… Но вот слова про учебу, мне не понравились, как бы и нам не пришлось грызть гранит науки… А может это связано с предателем, из-за которого погибли наши парни? Все ведь может быть, и так почти месяц прошел. Пора бы уже и найти…
Глава шестая
— Ну, удивили, приятно удивили, — Рогожин вышагивает туда-сюда
— Ик… Рус-с-слан. Я ж чего, я ж ничего. Ик… — Степаныч пытается стоять вертикально, но получается плохо.
— Уйди, а то похмелиться не дам.
— Ик… Ну, ты зверь, — бедный Степаныч с перепугу попал в дверь с первого раза, хотя до этого осуществил три попытки.
Вам, наверное, интересно, почему свиней полторы? А мы тушку майора Васильева уже погрузили. Сам-то капитан, конечно слегка навеселе, но тут главное слово — слегка. А уж как он был обескуражен, что никто из нас не напился. Наверное, посмотрев на пьяные тушки, а на ногах в генеральском номере был только Рогожин, уже прикидывал, а что ему теперь делать? И к нам вошел, с кислой миной. И охренел! Мы с парнями довольно переглядывались, глядя на все еще не верящего в такое командира.
— Нет, это же надо, они решили перепить прапора. Ладно, генерал, у него опыт, но этот-то фрукт куда полез? — выразительно смотрит в сторону автобуса, где мирно похрапывал Васильев. — Ладно, мужики, давайте грузитесь. Поедем. Хотя стоп.
Отщелкивает магазин от "калаша", добывает один патрон, ставит острым концом на указательный палец. Патрон стоит, лишь чуть вздрагивая.
— Давайте-ка, парни, проверяйте координацию. Если что лучше в гости напроситься, чай не выгонят, а то у меня тоже чуйка разыгралась не на шутку.
Получается у кого хуже, у кого лучше, но видно, что пьяных нет. А легкая веселость не страшно. Как известно в мелких дозах алкоголь лекарство. И хотя пива все же было выпито не так чтоб и мало, но ведь и погрелись хорошо. Да и мужики мы здоровые.
— Ну, вот и славно! Грузимся.
Да уж, хорошо что водила отговорил Листика от того чтоб заминировать коньяк. Степаныч уже нашел заначку и догнался, вот и лежит, мирно похрапывая рядом с Васильевым. Капитан только неодобрительно покачал головой, сплюнул и пробурчал:
— А хрен с ним, все равно толку никакого, — и обведя нас строгим взглядом добавил: — Но если хоть одна сердобольная сволочь даст ему завтра похмелиться…
— Командир, ну нельзя же так!
— Лопату в зубы и рыть траншею, — отрезал Рогожин.
— Зима же!
— Значит еще лом дам.
Жалко конечно Деда, но спорить с Рогожиным? Нафиг, нафиг. А то ведь и для спорщиков лом с лопатой найдутся. Хотя может до завтрашнего дня остынет? А пока… Закрылись двери автобуса. Рогожин резко снизил громкость звука:
— Значит так, бойцы, что-то у меня хреновое предчувствие, поэтому полная готовность. Кстати, Мажор, как твое жим-жим?
— Знаешь, командир, вот с утра жамкало. Потом сели в автобус вроде приутихло, а сейчас вот было ощущение, что кто-то пристально смотрит, прям, как сверлит. Но только не опасно как-то… Не могу объяснить…