Обезьяна с гранатой
Шрифт:
– Это караванщики построили! – догадался Рей. – Для отдыха после перевала. Славно!
Хижина оказалась неожиданно просторной. Внутри имелся выложенный из камней очаг с подвешенным на треноге медным котлом. Дым от костра выходил в отверстие, проделанное над очагом в камышовой крыше. Вдоль стен тянулись грубо сколоченные нары. При необходимости здесь мог переночевать с десяток застигнутых непогодой человек. Внутри было на удивление свежо: или люди были здесь недавно, или же дыра в крыше обеспечивала приток воздуха.
Хижина располагалась среди просторного двора, огороженного высоким плетнем,
– Согреем воды и умоемся! – предложил Рей. – А я схожу в заросли, может, подстрелю кого. Разожгите пока огонь, миледи!
Алэйне направилась к поленнице и принялась складывать на изгиб локтя дрова. Занятая мыслями, она не обратила внимания на шипение, раздавшееся среди дров. Внезапно острая боль, пронзившая ее ладонь, заставила ее прийти в себя.
Алэйне ойкнула и отдернула руку. На тыльной стороне ладошки виднелись две красные точки. Алэйне глянула на поленницу. Вдоль веток скользило, втягиваясь в щель, пестрое, узкое тело. Змея! Алэйне завизжала – громко и испуганно. За оградой послышался топот, и во двор ворвался не успевший отойти далеко Рей.
– Там! Там… – закричала Алэйне, указывая рукой, и пошатнулась. Мир вокруг стал бледнеть и качаться. Рей подхватил ее на руки, отнес в хижину. Там, уложив на нары, стал лихорадочно рыться в сумках. Алэйне еще успела заметить, как он извлекает знакомую коробку с крестом и бежит к ней, после чего свет перед глазами сузился и померк…
В хижине было светло. Солнечный свет, пробиваясь сквозь узкое окошко, прорубленное в стене, падал на край нар, превращая потемневшее от времени дерево в благородную, покрытую патиной бронзу. Алэйне протянула к нему руку, и свет выхватил из полумрака ее покрасневшую и распухшую ладонь. «Змея! – вспомнила Алэйне. – Меня укусила змея!»
Она испуганно приподняла голову и огляделась. Никаких змей рядом не наблюдалось. Она лежала на нарах, укрытая меховым плащом, а в хижине никого не было. Тело ныло от долгого пребывания в одной позе, а мех на плаще почему-то щекотал кожу. Алэйне приподняла край. Она лежала под плащом совсем голая. Одежды не было – совсем никакой. Только лоно и ягодицы укрывало нечто вроде набедренной повязки. «Это для чего? – подумала Алэйне с тревогой. – Зачем он меня раздел?»
Словно услыхав ее мысли, в дверной проем шагнул Рей.
– Очнулись, – обрадовался он. – Слава Иисусу! Второй день пошел… – Он метнулся к очагу и зачерпнул из котла ковшом. – Выпейте! Это бульон. Удалось подстрелить фазана, и я его сварил. Вам нужен бульон…
Алэйне, ощутив жажду и голод одновременно, приникла к ковшу и принялась пить теплую, пахучую жидкость. Бульон был без соли, зато наваристый. Видимо, нагулять жирок фазан успел. Опорожнив ковш, Алэйне откинулась на седло, служившее ей подушкой, и вздохнула.
– Плохо? – сочувственно спросил Рей.
– Нет! – ответила девушка. – Слабость и голова чуть кружится.
– Это болотная гадюка, – сказал Рей. – Заползла в поленницу на зимовку, а вы ее потревожили. Я ее убил – не то еще других покусает. Яд этой змеи очень опасен, люди, укушенные ей, чернеют и умирают. Нам повезло,
– Рей! – перебила Алэйне. – Почему я голая?
Рей смущенно кашлянул.
– Видите ли, миледи… Когда вы утратили сознание… Если с человеком такое случается, его тело слабеет и не держит того, что во внутренностях. Оно вываливается наружу…
– Ты хочешь сказать?!
Алэйне торопливо откинула край плаща и принюхалась. Странно, но ничем не пахло.
– Не беспокойтесь! – сказал Рей. – Я раздел и обмыл вас. Рубаху пришлось выбросить, но у вас есть запасная. Платье не пострадало: плотное сукно рубахи не пропустило нечистот. Я обрезал только подол, верхнюю часть рубахи разорвал и запеленал вас на всякий случай…
– Ты меня мыл?
Алэйне приподнялась на нарах.
– Вам неприятно, что я видел вас голой? Не нужно стыдиться, миледи! Вы были без сознания, а рядом не нашлось женщины, которой следовало это поручить. Я старше вас и был женат…
– Я не об этом! Ты мыл меня, обгаженную!
– Мне приходилось делать вещи куда более неприятные, – пожал плечами Рей. – Это такая малость!
– Это не малость! – покачала головой Алэйне. – Это вовсе даже не малость! Ты барон, а не слуга, выносящий горшки за господами. – Она помолчала. – Было противно, да?
Рей вздохнул.
– Расскажи!
– Я не сразу решился, – пробормотал он. – Вы правы: мне не доводилось заниматься подобным. Я колебался. Но тут представил, как вы будете в этом лежать… Моя будущая герцогиня. Маленькая и отважная девочка, которая шла со мной через Проклятый лес, сражаясь с чудовищами, не жалуясь и не капризничая. Я решил, что обязан это сделать. Да, противно. Но мне приходилось видеть и более гадкие вещи. Вы лежали такая беспомощная, и я боялся, что вы не выживете, и мне придется похоронить вас во дворе. Тогда я подумал, что хоть это могу сделать для вас…
Он запутался и опустил взор.
– Почему ты не смотришь на меня? – спросила Алэйне. – Тебе неприятно? После этого?
– Что вы! – удивился Рей. – Я просто смутился. Вы так переживаете из-за этого пустяка. Не стоит, миледи! Вы очень красивая! Смотреть на вас – одно удовольствие.
Алэйне заплакала. Рей осторожно погладил ее по голове.
– Не надо! Все хорошо.
Алэйне глубоко вздохнула и вытерла слезы.
– Прости! – сказала, шмыгнув носом. – Я не плакала много лет. Разучилась. Я была любимым ребенком родителей, они ласкали и баловали меня. Но умерла мама, а отец снова женился. Мачеха возненавидела меня. Она говорила отцу про меня гадости, которая сама же и сочиняла, а он верил и наказывал меня. Придворные, запуганные мачехой, меня сторонились. Мне некому было пожаловаться, я всем мешала. Тогда я перестала плакать. Я никому не верила… Тебя с Люком я тоже боялась. Вы могли убить и ограбить меня, и никому не было бы до этого дела. Но вы защищали меня. Ты заботился обо мне, кормил и согревал своим телом. И не потому, что я пообещала тебе денег. Ты легко мог забрать их, после чего уйти. Например, сейчас. Сказать про змею, и все бы поверили… Но ты остался и спас меня. Не побрезговал прибрать за мной. Ты очень славный, Рей!