Обитатели миража (сборник)
Шрифт:
Приближалось полнолуние.
Перед тем как покинуть островок, наши люди чуть не плача умоляли нас уйти вместе с ними, но их назойливые просьбы лишь еще сильнее распаляли в нас страстное желание выяснить, что за странную картину мы наблюдали в прошлый раз: мы были абсолютно убеждены, что нас водят за нос. Во всяком случае Стентон и я придерживались именно такого мнения.
С Эдит все обстояло иначе: она вдруг впала в какую-то странную задумчивость, всячески уклоняясь от разговоров на эту тему.
Не успели наши люди скрыться за поворотом гавани, как мы сели в лодку и направились прямиком на Нан-Танах. Вскоре над нами нависли его могучие, облицованные камнем берега.
Прямо перед нашими глазами начинался ряд гигантских ступеней; поднявшись по ним, мы попали на широкую площадь, заваленную обломками разбитых колонн. В центре площади, позади разрушенной колоннады, возвышалась терраса, сложенная из таких же базальтовых блоков: я знал, что там внутри скрыт еще один внутренний дворик.
И теперь, Уолтер, чтобы лучше понять эту историю, и...
– Трокмартин замолчал, подбирая слова, - и если ты надумаешь вернуться туда вместе со мной или, в случае, если меня заберут, пойдешь туда один по нашим следам... тогда слушай внимательно описание этого места.
Нан-Танах состоит в буквальном смысле из трех прямоугольников. Первый, самый внешний, образуют стены дамбы. Сложенные из монолитных блоков, обтесанных в форме ровных прямоугольных призм, они доходят до двадцати футов в высоту. Для того, чтобы найти проход в дамбе, двигайтесь вдоль канала (вы найдете его на карте), разделяющего Нан-Танах и островок-спутник под названием Тау. Вход в канал найти не так просто из-за густых зарослей ризофоры, но как только вы в него попадете, дальнейший путь уже не вызывает сомнений. Вы подниметесь по ступеням, ведущим прямо от причала и попадете во внутренний двор. Там вы увидите другую базальтовую стену: она представляет собой прямоугольник, с математической точностью повторяющий форму внешнего ограждения. Высота стен дамбы от тридцати до сорока футов, а первоначально, видимо, они были еще выше., теперь они частично оказались под водой. Стены, которые находятся в первом внутреннем дворе, возвышаются над дамбой футов на пятнадцать, и их высота меняется от двадцати до пятидесяти футов - здесь вследствие затопления суши стены тоже, по-видимому, постепенно опускаются под воду.
За стенами этого второго ограждения находится еще один внутренний дворик. В нем вы увидите террасу, сложенную из таких же блоков, что и базальтовые стены: высота у нее футов двадцать. Проникнуть за эти стены можно через многочисленные проломы, которые время проложило в каменной кладке.
Этот двор - сердце Нан-Танаха.
С террасой, вернее с огромным подземельем, которое под ней находится, связано имя реально существовавшей личности, дошедшее до нас из тумана далекого прошлого. Туземцы говорят, что там находилась сокровищница Хау-те-лур, могущественного короля, царствовавшего, по их выражению "давно-давно до наших отцов".
Хау - это древнее слово, и на языке туземцев Понапе оно служит одновременно для обозначения солнца и короля, поэтому Хау-те-лур, безусловно, переводится как "жилище солнечного короля". В этом названии почти наверняка отразилось воспоминание о династическом имени правителей народа, некогда обитавшего на тихоокеанском, ныне исчезнувшем, континенте: точно так же как правители династии древнего Крита носили имя миноса, а правители Египта - имя фараона, И как раз напротив этого "жилища солнечного короля" вы найдете лунный камень, за которым скрывается Лунная Заводь.
Этот камень обнаружил Стентон. Мы с ним обследовали внутренний двор, пока Эдит и Тора готовили ленч. Выйдя из-под сводов подземелья Хауте-лур, я увидел Стентона,
– Что вы об этом скажете?
– спросил он, и когда я подошел, указал на стену. Я перевел взгляд в это место. Стентон показывал на каменную плиту около пятнадцати футов в высоту и десяти футов в ширину. Прежде всего я отметил исключительную точность стыковки ее краев с окружающими блоками. Потом я обратил внимание на цвет плиты и отчетливо понял, что он несколько иной, чем у других камней: ее покрывал легкий матово-серый налет, неуловимо отдающий мертвечиной.
– Пожалуй, больше напоминает кальцинит, чем базальт, - сказал я.
Я дотронулся до плиты и тут же быстро отдернул руку. Легкая дрожь пробежала вдоль всей руки, как будто через меня разрядился заряженный "замерзшим электричеством" предмет. Я не могу назвать плиту холодной в том смысле, какой мы привыкли вкладывать в это слово. В нем была заключена застывшая сила, и сочетание слов, которое я использовал - "замерзшее электричество", - мне кажется как нельзя лучше соответствует тому, что я хочу выразить.
– Ага, - сказал Стентон, - и вас тряхнуло. А я уж было решил, что у меня тоже, как у Торы, начались галлюцинации. Кстати, обратите внимание, как нагрелись под солнцем соседние блоки.
Мы энергично принялись за обследование плиты.
Тонкая, как волосок, линия отделяла ее от прилегающих блоков: настолько тщательно, с ювелирной точностью были обработаны ее края. Основание плиты имело слегка округлую форму и так же плотно, как верхняя и боковые части плиты, стыковалось с огромными камнями, на которых покоилась плита. И еще мы заметили, что в нижних камнях была выдолблена ложбинка, повторяющая линию основания серого камня. От одного края камня до другого бежала постепенно понижающаяся впадина, как если бы плита стояла в центре неглубокой чаши и делила ее точно пополам.
Что-то в этой впадине показалось мне необычным, и я, наклонившись, провел по ней рукой. Вообразите, Гудвин - впадина оказалась такой гладкой, словно над ней только что поработали руки полировщика, хотя другие, образовывавшие чашу камни, имели точно такую же, как и все остальные камни в дворике, шероховатую и изъеденную временем поверхность.
– Это дверь!
– воскликнул Стентон.
– Она проворачивается вдоль оси в этой чаше. Вот почему ее поверхность такая гладкая.
– Возможно, ты и прав, - отвечал я.
– Но как нам открыть ее?
Мы заново облазили кругом всю плиту, нажимая на нее в разных местах. Навалившись плечом на край плиты, я случайно взглянул вверх и вскрикнул от неожиданности. Над головой, на расстоянии около фута, я увидел с каждой стороны на углах перемычки, отделяющей серый камень, какие-то выпуклости, заметные лишь под тем углом, под которым мой взгляд наткнулся на них.
Мы захватили с собой неболыцую складную лестницу, и по ней я взобрался наверх. Шишечки, которые я обнаружил, представляли собой просто-напросто вырезанные в камне полусферы. Я положил машинально ладонь на одну из них, желая понять, что это такое, и тут же резко отдернул ее назад. В ладони, где-то в области большого пальца, я ощутил точно такой же удар, который испытал, прикоснувшись к плите. Я снова положил руку на шишечку: воздействие шло от пятнышка не более дюйма. Я принялся осторожно ощупывать всю выпуклость, и еще шесть раз холодная дрожь пробежала у меня вдоль руки. Всего я обнаружил семь кружочков диаметром приблизительно в дюйм, и каждое из них доставило мне описанное выше удовольствие. Точно такие же результаты я получил, обследуя выпуклость на противоположной стороне плиты.