Обитель душ 2. Эфемерность величия
Шрифт:
— Так как насчет испытания? — Берта была явно не из тех, кто быстро сдается.
— Хорошо, если вы потом оставите нас в покое. — Хонор усилием воли заставил себя придерживаться вежливых интонаций.
— Не решай за других, Бюрократишко!
— Вот видите, — обрадовалась Берта. — Вы ругаетесь как старые приятели.
— Скорее, как молодые супруги, — вырвалось у Ланиэль. Она неловко дернулась, чувствуя сильнейшее желание заползти под кушетку. И все из-за красноречивых взглядов, посланных «молодыми супругами».
— Давайте свое испытание, Берта, — пробурчала Зарина
— Я шепну на ушко каждому вопрос, а потом вы выберете кое-что из моего мешочка, — возбужденно объяснила она.
— И все? — Ланиэль с опаской следила за гадалкой, словно та бросила на столешницу не безобидный мешочек, а большущий мясницкий нож.
— Да.
Первым выбор мадам Роберты пал на Хонора. Юноша инстинктивно отпрянул, когда гадалка потянулась к нему. Заставив себя сидеть спокойно, пока алые губы Берты что-то ему нашептывали, он все же рискнул прислушаться к вопросу.
Зарина, наблюдавшая за ним в этот момент, увидела, как за один миг гримасы удивления, смятения и растерянности сменили друг друга на его лице, а когда Берта приоткрыла свой мешочек и предложила что-то выбрать из его содержимого, юноша окончательно впал в замешательство. Содержимое мешочка он изучал со скрупулезной сосредоточенностью, как травник, рискующий подобрать вместо целительного корня ядовитую траву. Пару раз за время этого странноватого действа Хонор незаметно, как ему самому казалось, посмотрел на Зарину. Девочка напряглась. Эта затея нравилась ей все меньше и меньше. Наконец, Хонор сунул руку в мешочек и достал нечто маленькое, полностью уместившееся в его кулаке, а потому недоступное для посторонних глаз.
Мадам Роберта перешла к Ланиэль и проделала похожие манипуляции. Гарпия, в отличие от Хонора, ни на секунду не задумалась. Ее цепкие пальцы ухватили предмет, который она быстро спрятала в карман плаща. Ловэль, который ради такого дела удосужился выйти из наигранной спячки, заинтересованно сунул нос в мешочек, но, похоже, не нашел ничего для своей пользы, потому что выбрал свой предмет медленным небрежно скучающим жестом. Имбер, вытерев обмазанные кремом пальцы о жилетку, с ученическим усердием выслушала вопрос, который ей нашептали, а затем с чрезвычайно ответственным видом сделала выбор и тоже спрятала предмет.
Настала очередь Зарины. Улыбающаяся Берта приблизилась к ней и наклонилась, обдав тухловато сладким запахом духов с примесью травяных лекарств. Интересно, был ли вопрос одинаков для всех, или были отличия?
«Когда беда придет на порог, — шепнула Берта, — и смертельная опасность нависнет над вами, чью жизнь ты бросишься спасать? — Открыв мешочек, гадалка водрузила его на колени девочки. — Возьми белый камень, если будешь ты спасать собственную жизнь, или возьми черный, если решишь ты, рискуя собой, спасти жизнь человека, сидящего справа от тебя».
Перед глазами все поплыло. Белые камешки в мешочке смешались с черными.
«Спасти, спасти, спасти...»
Это слово словно вгрызалось в подкорку, разрывая голову изнутри. Мелькали образы, из глубин памяти
Крик Суслика, и снова боль. А потом просто боль, одна боль. Единственное ощущение.
Никого она не обязана спасать! Ради этой «чистой» девчонки, Эни Каели, она пожертвовала своей чертовой жизнью. И что получилось? Да пусть идут все к черту! Зарина Эштель никому ничего не должна!
Человек, сидящий справа. Имбер Меррилин. Зарина едва не расхохоталась. В минуту опасности забыть о себе и броситься спасать малявку? Ну уж нет. Снова подобную ошибку она не совершит. Каждый сам за себя. Белый камень оказался в ее руке раньше, чем она успела сообразить, что делает. Правильно, мозг. Посылай и дальше правильные сигналы конечностям.
— А теперь давайте оценим результат! — Мадам Роберта нетерпеливо похлопала ладонью по столу. Она не видела, что выбирает для себя из мешочка каждый испытуемый, а потому едва не лопалась от любопытства. — По правде сказать, я задавала всем один и тот же вопрос, чтобы показать. А ладно! Сейчас сами все увидите! Давайте на раз, два, три, выкладывайте выбранные вами камни!
Раз, два, три. Пять камней с глухим стуком упали на поверхность. Ни один не отскочил, не покатился, не упал со стола от броска. Камни будто приклеились. Маленькие, овальные, гладкие и. белые. Пять идеально белых камней.
— Глядите, я же говорила, что вы друзья... — Мадам Роберта осеклась и недоуменно заморгала. — Белые? Нет, это какая-то ошибка. Вы же слышали, что я вам шептала? Поняли, что означают белые камни? Нет, нет. Глазам не верю.
Пять белых камней четко выделялись на потрескавшейся потемневшей поверхности стола. Пять выборов в пользу спасения собственных жизней. Берта двигалась по кругу, задавая свой простой безобидный вопрос, в результате которого выяснилось, что Хонор ни за что не станет жертвовать жизнью ради Зарины, Ланиэль ради Хонора, Ловэль ради Ланиэль, Имбер ради Ловэля, а Зарина ради Имбер. Бесхитростный результат бесхитростного испытания. Но почему же тогда на лицах собравшихся за столом застыла угрюмая мрачность? Только Ловэль оставался таким же лениво бесстрастным.
Ощущение, будто сунули носом в подгнившую мусорную кучу — вот, что передавали гримасы на лицах ребят.
Предатели, окруженные предателями. Каждый сам за себя.
Зарина с трудом оторвала взгляд от белых камней на столе и с фальшивой ухмылкой сказала:
— Вот видите. В конечном счете, все решает еда и бухло.
— Эй!
Раздраженный Хонор следовал за мелькающей впереди спиной Зарины.
Буквально сразу же после окончания испытания в комнату западной башни ворвался Ленард и громогласно объявил, что, если они не поторопятся спуститься во внутренний дворик, то вполне серьезно рискуют остаться в Мэнтисе по соседству со Старейшинами на нестерпимо долгое время. Неудивительно, что все тут же сорвались с места и наперегонки бросились к двери.