Обитель Разума

Ипатова Арина

Впрочем, об этом речь впереди…

Теперь Лахезис постоянно искала контакта с людьми. Их страх перед ней, страх, который она прежде воспринимала как должное, как естественный трепет перед высшим существом, стал для неё помехой. Существовала тысяча причин, по которым они отвергали ее, но основных было всего две.

Они думали, что сходят с ума. Следует отметить, что постоянное общение человеческого существа с Лахезис именно к этому результату и приводило.

Они думали, что с ними говорит дьявол, и боялись за свою душу.

Попытки Лахезис объяснить,

кто она и откуда, редко имели успех, настолько редко, что она совсем оставила их. В сущности, не очень-то ей это было надо. Она легко вошла в роль демона, демона-искусителя, и ей было чем искушать. Теперь она являлась людям, которые сами желали встречи с ней.

После длительных исследований, то и дело прерываемых многолетним сном, Лахезис удалось разработать систему, удалось создать колокольчик, с помощью которого можно было разбудить ее. Действия, которые человеку надлежало для этого совершить, были весьма несложными. Лахезис настроила эту схему методом проб и ошибок, и сама не вполне понимала, почему она срабатывает. Но схема действовала. То тут, то там, в разные времена, в разных странах всплывали неведомо откуда условия пробуждения этого необычного демона. Сон живой туманности прерывался, и она заглядывала в мир людей, чтобы принести зло…

Лес

Ничего этого не было в тексте, светящемся на экране, и Анатолий, конечно, ничего не понял. Перед ним были… стихи. Анатолий читал, недоумевая.

Он не верил в потусторонние силы. Но чтобы его подсознание выкидывало такие штуки… тоже как-то сомнительно.

Я Лахезис, прядущая нить.

Человек, повтори мое имя.

Я сумею судьбу изменить,

Дать великую власть над другими.

Лишь решись обратиться ко мне,

Брось сомненья, они бесполезны,

И на зов твой, покорна вполне,

Я приду из космической бездны.

Ничего не желая взамен,

Дорогие рассыплю дары я,

Отодвину и горе, и тлен,

Поднесу тебе царства земные.

Позови. Три условия есть,

Чтоб волною, едва уловимой,

Донеслась до меня твоя весть

И связала нас цепью незримой.

Время. Хватит минуты одной.

Не оставлю тебя без ответа

В час, когда образует с Луной

Строй единый шестая планета.

Место. Скройся от неба. Уйди

Ты в обитель из камня, где слово

Тихим эхом от стен отлетит,

Отразится от свода пустого.

Вещь. Предмет из металла бери,

Власть дающий. С рукой твоей слитый,

Разум, волю и силы мои

Он притянет, подобно магниту.

***

Три условия выполни ты,

…

Скрипнула дверь. Анатолий вздрогнул и обернулся, не дочитав последнюю строфу. Но там никого не было. Сквозняк.

Не

повернувшись назад к экрану, он озадаченно сдвинул брови.

Он сам напечатал эти стихи ночью под диктовку умирающего шепота. Так странно.

Но не сейчас же об этом думать.

Он закрыл редактор. Затем потянулся и нажал кнопку на системном блоке. Выехал лоток. Привычным движением Анатолий метнул туда серебристую болванку¹¹. Жалко было диск для такого маленького файла, но оставлять его на машине он не хотел, и удалять тоже не хотел. Нужно было сохранить это свидетельство своего общения с потусторонним существом… или же свидетельство временного помрачения ума…

Через пять минут Анатолий стоял в прихожей, одеваясь. К стене коридора был прислонен пакет с деревянным ящичком, в котором уютно устроился пистолет. В том же ящичке лежал и диск.

Юноша подхватил пакет, вышел из квартиры и запер за собой дверь.

У подъезда зябла машина, старая, ещё дедова. То была третья модель “Жигулей”, поцарапанный светло-зелёный автомобиль с помятым крылом.

Анатолий сел в машину, положил пакет на заднее сиденье и завёл мотор. Довольно легко удалось заставить старый механизм покориться воле человека и поехать. Анатолий уже привык справляться с его капризами.

Было еще совсем темно, и жёлтый свет лился из фар и расплывался на мокром асфальте. ‘Тройка’ направлялась за город.

Анатолий бережно жал на педаль газа. Встречных автомобилей, да и попутных, почти не было. Изредка попадались тяжёлые фургоны и рейсовые автобусы. Потом вдруг пропали и они, и Анатолий оказался один посреди осеннего леса. Лес казался настроенным враждебно. К обочине подступали чёрные ели. Они жаждали коснуться сестёр на противоположной стороне дороги, обнять их колючими ветвями и повести под вой ветра мрачный хоровод. Но шоссе мешало их порыву, и они тосковали.

Анатолий сознательно бередил воображение, вызывая к жизни вампиров с острыми белыми зубами, сладкоголосых русалок, затягивающих странников в омуты, оборотней, теряющих человеческий облик и обрастающих серой шерстью. И все они ожили, вышли из могил и подошли к дороге, скрываясь среди чёрных елей. Молодой человек явственно ощущал их присутствие.

“Я вас не боюсь”, – думал он, улыбаясь, и колеса его старенькой машины крутились все быстрее, вращая под собой земной шар. – “Я сильнее вас”.

Стало светлеть потихоньку. Таинственная осенняя ночь нехотя уступала место таинственному осеннему утру.

Частокол стволов по обе стороны шоссе казался непроходимым. Анатолий внимательно смотрел вперед, высматривая поворот, и все же чуть не прозевал его.

То была узкая грунтовая дорога. Она спускалась в низину и шла через лес, изгибаясь и петляя, словно горная тропа. Дорогу пересекали рваные полосы тумана.

С машиной здесь можно было застрять до весны, но Анатолий не собирался далеко заезжать. Он остановился за первым же поворотом, вышел из ‘тройки’, прихватив пакет, и запер ее.