Облачный атлас
Шрифт:
Обед состоит из крошечного стейка с полосками жареных баклажанов и плохо промытым салатом. Он скорее умерщвляет, чем удовлетворяет аппетит Сиксмита. Доктор оставляет половину на тарелке и потягивает газированную воду, читая последние письма Фробишера. Через слова Роберта он видит самого себя, ищущего в Брюгге своего непостоянного друга, свою первую любовь — «и, если буду честным, последнюю».
В лифте отеля Сиксмит размышляет об ответственности, которую он возложил на плечи Луизы Рей, гадая, правильно ли он поступил. Шторы в его комнате вдуваются внутрь, когда он открывает дверь.
— Есть кто? — спрашивает он.
Никого. Никто не знает, где ты. Воображение уже несколько недель играет с ним такие шутки. Лишает сна. «Слушай, — говорит он себе, — через сорок восемь часов ты вернешься в Кембридж, на свой дождливый, безопасный, узкий остров. В твоем распоряжении будут твои соратники, твои связи и все твое оборудование.
18
Билл Смок наблюдает, как Руфус Сиксмит покидает свой номер, выжидает пять минут и заходит. Он сидит на краю ванны и разминает обтянутые перчатками руки. «Никакой наркотик, никакой религиозный опыт не захватывает так, как превращение человека в труп. Нужны, однако, мозги. Без дисциплины и профессионализма глазом моргнуть не успеешь, как окажешься привязанным к электрическому стулу». Наемник поглаживает счастливый крюгерранд [99] у себя в кармане. Смок осознает, что является рабом предрассудка, но не собирается расставаться со своим амулетом, чтобы доказать обратное. «Трагедия для любимых, большой и толстый кукиш для всех остальных и разрешение проблемы для моих клиентов. Я — всего лишь инструмент, выполняющий волю моих клиентов. Если бы не я, за это взялся бы следующий наемник с „Желтых страниц“. Вини пользователя, вини изготовителя, но не вини пистолет». Билл Смок слышит клацанье замка. «Дыши». Таблетки, принятые раньше, невероятно обостряют его восприятие, и когда Сиксмит шаркающей походкой входит в спальню, напевая «Полетим на реактивном», [100] киллер может поклясться, что слышит пульс своей жертвы, более медленный, чем у него самого. Смок видит свою добычу через приоткрытую дверь. Сиксмит валится на кровать. Наемный убийца зримо представляет себе требуемые движения. «Три шага наружу, стрелять сбоку, в висок, снизу вверх и как можно ближе». Смок стремительно выходит из ванной; Сиксмит издает какой-то гортанный звук и пытается встать, но пуля из пистолета с глушителем уже буравит череп ученого и застревает в матрасе. Тело Руфуса Сиксмита откидывается на кровать, словно он свернулся для послеобеденного сна.
99
Крюгерранд — южноафриканская монета, содержащая 1 тройскую унцию золота; чеканится с 1967 г.
100
…напевая «Полетим на реактивном»… — «Leaving on a Jet Plane» — песня автора-исполнителя Джона Денвера (1943–1997); впервые исполнена им в составе группы The Mitchell Trio на альбоме «Alive!» (1967), включена в его первый сольный альбом «Rhymes and Reasons» (1969) и в том же году стала хитом в исполнении группы Peter, Paul and Mary.
Кровь впитывается в томимый жаждой гагачий пух.
В мозгу Билла Смока пульсирует чувство завершенности. «Посмотрите, что я сделал».
19
Утро среды опалено смогом и жарой, подобно сотне утр перед этим и пятидесяти после этого. Луиза Рей пьет черный кофе в парной прохладе закусочной «Белоснежка», что на углу Второй авеню и Шестнадцатой улицы, в двух минутах ходьбы от кабинетов «Подзорной трубы», читая о бывшем морском офицере и инженере-ядерщике из Атланты, баптисте Джеймсе Картере, который собирается баллотироваться от демократов. Транспорт по Шестнадцатой движется то разочарованными черепашьими шажками, то безрассудными массовыми бросками. Тротуары затуманены расплывчатыми очертаниями спешащих прохожих и скейтбордистов.
— На завтрак сегодня ничего, Луиза? — спрашивает Барт, повар вторых блюд.
— Только новости, — отзывается его регулярная клиентка.
В дверь вваливается Рональд Джейкс и, оглядевшись, направляется к Луизе.
— Э-э, у тебя свободно? С утра ни крошки во рту не было. Ширли от меня ушла. Опять.
— Планерка через пятнадцать минут.
— Вагон времени.
Джейкс усаживается и заказывает яйца в мешочек.
— Страница девять, — говорит он Луизе. — Нижний угол справа. Там тебя кое-что заинтересует.
Луиза открывает девятую страницу и тянется за кофе. Рука ее застывает.
Выдающийся британский ученый доктор Руфус Сиксмит был найден мертвым в своем номере в отеле «Бон вояж» международного аэропорта Буэнас-Йербаса, после того как покончил с собой. Доктор Сиксмит,
— Итак, — ухмыляется Джейкс, — теперь твое разоблачение века похерено?
У Луизы покалывает кожу, а в ушах стучит так, что больно.
— Кранты. — Джейкс закуривает сигарету. — Близко подобралась?
— Он не мог бы, — Луиза путается в словах, — он не стал бы этого делать.
Джейкс приблизительно изображает вежливость.
— Похоже, он все-таки сделал это, Луиза.
— Никто не кончает с собой, если должен исполнить миссию.
— Может, если миссия сводит его с ума.
— Он был убит, Джейкс.
Джейкс силится прогнать со своего лица выражение «опять двадцать пять».
— Кем?
— Приморской корпорацией, разумеется.
— А! Своим работодателем. Само собой. А мотив?
Луиза заставляет себя говорить спокойно и не обращать внимания на насмешливое предубеждение Джейкса.
— Он написал доклад о типе реактора, разработанного на Суоннекке «Би», «ГИДРА». Планы на блок «Си» ждут одобрения Федеральной энергетической комиссии. Когда они будут одобрены, Приморская корпорация может получить лицензию на поставки как внутри страны, так и за рубежом. Одни только правительственные контракты дадут десятки и десятки миллионов долларов прибыли ежегодно. Роль Сиксмита заключалась в том, чтобы дать проекту свою санкцию, но он не прочел сценарий и указал на фатальные ошибки конструкции. В свою очередь, Приморская корпорация похоронила доклад и отрицает его существование.
— А что сделал твой доктор Сиксмит?
— Он готовился выступить публично. — Луиза хлопнула рукой по газете. — Вот чего стоила ему правда.
Джейкс протыкает колышущийся купол желтка ломтиком обжаренного хлеба.
— Ты, э-э, знаешь, что скажет Грелш?
— «Неоспоримые улики», — говорит Луиза тоном врача, выносящего диагноз. — Слушай, Джейкс, не скажешь ли Грелшу… просто скажи, что мне надо кое-куда поехать.
20
Управляющий отеля «Бон вояж» с утра пребывает в дурном настроении.
— Нет, вы не можете увидеть его номер! Все следы инцидента удалил специалист по чистке ковров. Которому, добавлю, нам пришлось заплатить из собственного кармана! И вообще, к какому разряду вампиров вы принадлежите? Вы репортерша? Охотница за привидениями? Романистка?
— Я, — Луиза Рей содрогается от неизвестно откуда идущих рыданий, — его племянница, Меган Сиксмит.
Некая матриархиня с каменным выражением лица заключает плачущую Луизу в объятия, прижимая ее к своему гороподобному бюсту. Случайные свидетели бросают на управляющего уничтожающие взгляды. Тот бледнеет и пытается возместить ущерб.
— Пожалуйста, пройдемте в заднюю комнату, я дам вам…
— Стакан воды! — отрубает матриархиня, отбивая в сторону его руку.
— Венди! Воды! Пожалуйста, вот сюда, почему бы вам…
— Во имя человеколюбия, стул! — Матриархиня поддерживает Луизу в затемненной боковой комнате конторы.
— Венди! Стул! Немедленно!
Союзница Луизы стискивает руки.
— Давай, милая, давай, облегчи свою душу, я слушаю. Меня зовут Дженис, я из Эсфигменоу, штат Юта, и вот мой рассказ. Когда мне было столько, сколько теперь тебе, я была одна в доме и спускалась по ступенькам из детской моей дочери, и там на площадке лестницы стояла моя мать. «Ступай, посмотри, как там ребенок», — сказала она. Я объяснила матери, что проверяла минуту назад, что девочка крепко спит. Голос у матери стал ледяным. «Не спорь со мной, юная леди, ступай и посмотри, как там ребенок, немедленно!» Звучит безумно, но лишь тогда я вспомнила, что мать моя умерла в предыдущий День благодарения. Но я бросилась вверх и увидела, что моя дочь задыхается: шнур от полога обернулся вокруг ее шеи. Тридцать секунд, и все было бы кончено. Ну, теперь понимаешь?