Обладание Лили
Шрифт:
Смиренно вздохнув и задрав подбородок, иду обратно к машине и залезаю внутрь. Питер закрывает за мной дверь, и без моих детей звук кажется гораздо более зловещим.
Молча, он отвозит меня домой, а на подъездной дорожке уже припаркован грузовик для переезда.
Черт.
Опять же я должна подождать, пока Питер откроет мою дверь, и когда подхожу к своему дому, он следует за мной по пятам. Все двери открыты, выпуская тепло, а на моей кухне тусуется еще один здоровенный парень в костюме.
—
— Питер, — усмехается мужчина в ответ, прежде чем положить клубнику в рот.
Перед Джеймсом, прислонившимся к столешнице острова, лежат бейглы, фрукты и кексы.
Питер отлипает от меня и подходит к острову, внимательно рассматривая разбросанный по столешнице завтрак.
Проглотив клубнику, Джеймс переводит на меня свои темные глаза и спрашивает:
— Хочешь?
Скрестив руки на груди, я быстро мотаю головой.
— Уверена? — спрашивает Питер, удивляя меня. Он берет бейгл и машет мне. — Не хочешь бейгл? Или маффин?
И снова отрицательно качаю головой, и оба мужчины хмуро смотрят на меня, как будто я только что их оскорбила.
Мне не нужно оправдываться перед ними, но я объясняю:
— Я уже позавтракала с детьми.
— А-а-а, — говорит Питер и, улыбаясь, откусывая большой кусок от своего бейгла.
— Не хочешь немного сока? — спрашивает Джеймс, указывая на кувшин на стойке.
Я качаю головой.
— Кофе?
— Да, пожалуйста, — киваю я, полностью осознавая иронию того, что они предлагают мне еду и напитки на моей собственной кухне.
— Как ты любишь его пить? — спрашивает Джеймс, начиная ходить по кухне и открывать шкафы.
Видеть, как он копается в моих вещах, меня до чертиков раздражает, особенно потому что он ведет себя так, будто имеет на это полное право. Это мой дом и мои вещи, черт подери.
Но что я могу с этим поделать?
Топнуть ногой и устроить истерику?
— Кружки в шкафу над посудомоечной машиной, — говорю я ему после того, как он не может найти их самостоятельно.
Он улыбается мне:
— Спасибо.
Джеймс берет две кружки. На одной написано: «Самая лучшая мама в мире», а на другой – «Кофе делает меня какашкой».
— Какой ты любишь кофе? — повторяет он вопрос, подходя к кофеварке и наполняя обе кружки из графина.
— Черный.
Он подталкивает ко мне через прилавок кружку с надписью «Самая лучшая мама в мире». Если я хочу кофе, мне придется подойти к ним поближе. Поднеся вторую кружку к губам, он с интересом смотрит на меня, прежде чем сделать глоток.
— Эй, а где моя кружка? — спрашивает Питер.
— Налей себе сам, я не твоя сучка, — ухмыляется ему Джеймс.
Ворча, Питер подходит к шкафу, берет кружку и наполняет ее
Быстро сделав шаг вперед, я хватаю кружку с прилавка и возвращаюсь назад, держа ее в руках.
Джеймс улыбается мне, когда я, наконец, делаю глоток:
— Грузчики все утро ждут. Просто скажи им, что ты хочешь упаковать, и они обо всем позаботятся.
Я делаю еще один глоток кофе, наслаждаясь его теплым горьким вкусом. Мне понадобится вся энергия, чтобы пройти через это.
— Что именно мне нужно взять? — спрашиваю я.
Серьезно, какой во всем этом смысл?
— Все, что ты хочешь сохранить.
Взгляд темных глаз Джеймса становится жестким, когда я говорю:
— Это мой дом, и я хочу сохранить его.
Он качает головой и ставит кружку на стойку:
— Люцифер хочет, чтобы ты собрала свои вещи. Его приказы окончательны. Ты больше сюда не вернешься.
До сих пор мне казалось, что я держалась довольно неплохо. Я имею в виду, что незнакомец вошел в мой дом, выгнал моего мужа и решил, что теперь владеет мной и моими детьми. Учитывая все, что произошло, я бы сказала, что сохраняла спокойствие по поводу всего этого.
Но когда Джеймс, еще один незнакомец, говорит мне, что я не вернусь в свой дом, это меня просто ломает. Может быть, он так это говорит, будто не ожидает, что я буду протестовать или бороться, словно принимает мое сотрудничество как должное.
Или, может быть, именно тот факт, что он ходит по моему дому, как будто его владелец, переполняет чашу моего терпения.
Я запускаю кружку с горячим кофе ему в голову, но Джеймс вовремя успевает уклониться. Кружка, пролетев над его головой, разбивается о шкаф.
— Гребаный ад! — ругается мужчина и, выпрямившись, смотрит на меня.
Я застыла, как вкопанная. Я только что это сделала?
Наши взгляды встречаются, и я так расстроена, так напугана тем, что сделала, что забываю, как дышать.
Они собираются сделать мне больно?
Какого хрена я швырнула в него эту кружку? Почему такая глупая?
Мои глаза покалывает от слез, но я не хочу плакать, черт возьми. Не хочу доставлять этим засранцам такое удовольствие. Они этого не стоят.
Наконец, мне удается сделать глубокий вдох, и я задерживаю его внутри.
Питер разражается громким смехом, и мгновение спустя к нему присоединяется Джеймс.
Внезапно понимаю, что снова могу двигаться.
Я бегу так быстро, как только могу. Промчавшись по коридору, взлетаю по лестнице, ведущей на верхний этаж.
Позади себя слышу, как Джеймс одновременно смеется и ругается:
— Проклятье, это дерьмо было горячим.
Питер смеется еще громче:
— Тебе лучше приложить лед.