Обладание
Шрифт:
Старуха сморщила нос:
— Где он тебя отыскал?
— В тюрьме Тан.
— Тогда понятно. От тебя запах идет, как в сортире у дьявола.
— После ночи, проведенной в аду, в этом нет ничего удивительного.
— Да, натворила ты дел, Мойра Фолкнер. Мой муж до сих пор мечется по городу, пытаясь найти тебя, — она ткнула пальцем в сторону двери. — Вот он-то тебя наверняка прибьет, это точно. С твоей стороны не очень осторожно так злить мужчин.
Судя по выражению лица, женщина хотела сказать «глупо», но сдержалась.
— Вы кто?
— Меня зовут Джейн, а мужа — Генри. Мы служили еще его матери. И после смерти сэра Патрика остались здесь, хотя остальной народ разъехался и разбежался, кто куда.
Мойра взяла несколько ведер и через боковую дверь, выходящую в сад, последовала за Джейн. В нескольких футах от двери располагался колодец. Наполнив ведра водой, они вернулись в кухню. Оттащив от стены большую деревянную ванну, они вдвоем подвинули ее ближе к камину. Джейн поставила свои ведра у низкого огня, Мойра же вылила воду в ванну. Она еще несколько раз сходила к колодцу и присела рядом с Джейн, ожидая, пока вода согреется.
— И как вы жили все это время?
— В доме были припрятаны деньги, и мы нашли несколько тайников. Какое-то время протянули. А потом пришлось продать кое-что из мебели. Стулья из холла — красивые, добротные, со спинками, за них мы неплохие деньги выручили. Денег с одного стула хватало, чтобы жить четыре месяца. Конечно, жалко было продавать, только есть ведь хотелось. Да и продавали то, без чего можно обойтись. Даже в самых лучших залах часто сидят на скамейках, в этом нет ничего постыдного. Я все время говорила Генри — ну что в этом такого? О доме давным-давно позабыли, он никому не нужен. Да только Генри даже слушать не хотел. Он так старался, делал все, что мог, чтобы дом не развалился, но годы не те, и стены наполовину разрушились, в конюшне прохудилась крыша… ну, да ладно, ты сама увидишь все своими глазами, — она бросила взгляд в сторону дома. — Один только лорд ничего не заметил. Приехал мрачный, потому что его людям не разрешили въехать в город, но еще больше из-за того, что ты куда-то пропала. Сначала беспокоился, потом рассердился, а когда понял, что ты сбежала, то и вовсе разъярился. Так что не сносить тебе головы, Мойра Фолкнер. Натворила бед, теперь расхлебывай.
Мойра молча кивнула, выражая согласие, и опустила руку в ведро, проверяя, не согрелась ли вода. Она перелила воду в ванну и сбросила одежду, радуясь возможности избавиться наконец от грязи и мерзкого запаха.
Пока Мойра забиралась в ванну, Джейн успела окинуть ее тело оценивающим взглядом.
— Ну вот, без этих безобразных тряпок намного лучше, я тебе скажу. А я все думала — и зачем это он притащил с собой крепостную женщину из самого Дарвентона? Все мы с Генри голову ломали… Все-таки странно, что он все дела бросил, лишь бы только тебя разыскать.
Мойра опустилась в прохладную воду.
— У вас куска мыла не найдется?
— Есть немного. И не забудь волосы помыть, а то они похожи на крысиное гнездо. Сейчас мы тебя отмоем, и, может, если появишься перед ним свежей и чистой, тебе меньше влетит.
У Мойры не было ни малейшего желания думать о том, что ее ожидает и как сильно ей влетит от Аддиса. Может быть, и очень сильно, однако страха она не ощущала. Единственными чувствами, которые еще шевелились в ее измученной душе, были разочарование, обида и печальное смирение. Она публично объявила его своим лордом и пообещала не убегать, таким образом, добровольно приняв кандалы, которые клялась никогда больше не надевать. Она вошла в тюрьму Тан, точно зная, кто такая Мойра Фолкнер, а вышла из нее совершенно другим человеком. Воспользовавшись ее слабостью и уязвимостью, он заставил ее сделать то, чего
Живя в тени Клер, она имела немало возможностей наблюдать за тем, как мужчины вроде Аддиса относятся к женщинам, к которым испытывают настоящую привязанность, и как обращаются с теми, кто попросту привлек их внимание, — леди благородных кровей или простыми горожанками, женами свободных граждан или вилланов. Привязанность лишь в некоторой степени обуздывала врожденное желание рыцаря доминировать и владеть, подчинять и покорять. Мойра почти надеялась, что он изобьет ее, как того требовала толпа. После этого о чудесной ночи можно было бы с облегчением позабыть навсегда. Возможно, ей даже удалось бы пробудить в себе немного ненависти к нему. Она надеялась, что он поможет ей в этом, и, если вспомнить состояние, в котором находился Аддис, можно было рассчитывать, что он не разочарует ее. Единственный вопрос заключался в выборе средств, с помощью которых он захочет продемонстрировать свое главенство и заставить ее подчиниться.
Она намылила волосы, нырнула под воду, чтобы смыть пену, и высунула голову из воды как раз в тот момент, когда Джейн, подобрав с пола платье и сорочку, бросила их в камин.
— Нет!
— Он велел сжечь твою одежду.
— У меня больше ничего нет, все осталось в повозке. Теперь придется ждать, пока ее привезут.
— Я сейчас принесу одеяло. Будет немного жарковато, но все равно лучше, чем это тряпье. Оно даже для нищего не годится, вот что я тебе скажу.
— Вы не могли бы одолжить мне сорочку, только на сегодня? Я немного больше вас, но если она просторная, то, по крайней мере…
Джейн повернулась к ней, уперевшись руками в бока.
— Послушай-ка меня, дорогая. Ты можешь не слушаться своего лорда и сбегать от него, сколько тебе угодно, но это ваше личное дело, между ним и тобой. Я не видела его с тех пор, когда он был еще мальчишкой, но мне кое-что известно о лордах, и первая заповедь — это не сердить их. Куда нам с Генри деваться, если он разозлится и вышвырнет нас из дому? Если он приказал мне сжечь твою одежду, я ее сожгу. Пока он не велел дать тебе что-нибудь из моей одежды, ничего ты от меня не получишь. У меня и сорочек-то всего три. И вообще, как я вижу, твоя история может закончиться двумя способами. Или он побьет тебя, когда ты поднимешься, или воспользуется тобой; ни первый, ни второй случай не сулят моей сорочке ничего хорошего. Вряд ли она после этого останется целой.
Джейн могла бы и не напоминать столь прямолинейно о том, о чем Мойра отказывалась даже думать. Возможно, до этого дело и не дойдет. Все-таки она редко ошибалась, даже когда видела Аддиса и в более добром расположении духа.
Джейн принесла эль и хлеб.
— Подкрепись. Еда всегда помогает.
После еды Мойра действительно почувствовала себя немного лучше.
— Я тебе вот что скажу, — продолжала свою песню Джейн, протягивая ей старое полотняное полотенце. — Я вчера в саду нашла несколько ягод земляники. Так что, когда все закончится, приходи ко мне, и мы их съедим. И еще у меня мазь есть, так что если тебе сильно достанется, мы тебя вылечим. А теперь вытирайся и причешись. Вот гребешок. Или лучше я сама тебя расчешу.
Мойра опустилась на табурет и уставилась на обугленные останки платья. Джейн старательно работала гребешком. Прошло больше часа с того момента, как они приехали, но она сомневалась, что Аддис позабыл о ней.
Джейн принесла из дома одеяло, и Мойра завернулась в него. Под плотной шерстью ей стало немного спокойнее, купание и еда придали сил. Решив, что оттягивать решающий момент и дальше нет смысла, она выяснила у Джейн, как пройти в покои, покинула кухню и решительно зашагала через трапезную.