Обладать и ненавидеть
Шрифт:
— Я собирался сделать ставку на это до того, как ты подошла, — признается он, когда чувствует, что мне немного не по себе. — Хотя это было довольно круто — делать это на твоих глазах.
— Я надеюсь, что ты выиграешь, — говорю я с дружелюбной улыбкой.
Он кивает в знак согласия, прежде чем протянуть мне левую руку, поскольку его правая рука все еще держит ручку.
— Как тебя зовут?
— Элизабет Брайтон.
Я слишком поздно понимаю, что должна была сказать «Элизабет Дженнингс». Просто я еще не привыкла к новой фамилии, и теперь мне слишком неловко
Его рука обхватывает мою, и после того, как он на мгновение встряхивает ее вверх и вниз, он поворачивает ее, чтобы изучить мое кольцо, не отпуская.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты купила это кольцо для себя и носишь его на этом пальце только для того, чтобы отпугивать мужчин.
Я смеюсь.
— Нет.
— Так ты замужем?
— О… гм, да. — Я смотрю на кольцо, как будто только сейчас вспоминаю. — Да.
Когда я снова поднимаю взгляд, Оливье хмуро смотрит на меня.
— Почему это звучит так разочарованно?
— Я не разочарована, — уточняю я. — Ни в малейшей степени. Это просто ново для меня. Вот почему мне потребовалось некоторое время, чтобы ответить.
Он задумчиво хмыкает, прежде чем отпустить мою руку.
— Давай, пойдем выпьем.
Я оглядываюсь назад.
— Мне, наверное, пора возвращаться…
— Твой муж не будет возражать. Он уже итак надолго выпустил тебя из поля зрения. Что такое еще пять минут?
Когда я не сразу начинаю спорить, он улыбается, и все его лицо преображается. Он действительно хорош собой, хотя и немного пугающий. Это кошачья форма его глаз и его властное присутствие. Он держится поближе ко мне, когда мы выходим из аукционного зала и направляемся обратно в зал. Теперь, когда ужин закончился, на сцене играет небольшой ансамблевый оркестр, сопровождаемый парами на танцполе.
Официант проходит перед нами с шампанским, и Оливье берет с серебряного подноса два бокала.
— Тост, — говорит он, протягивая мне один бокал.
Я с радостью принимаю это и киваю, чтобы он продолжал.
— За искусство, — говорит он, удерживая мой взгляд и совершенно ясно давая понять, что его тост пропитан намеками.
— За искусство, — повторяю я, прежде чем чокнуться своим бокалом с его.
Сделав глоток, я задаю ему вопрос, на который умираю от желания узнать ответ.
— Что ты будешь делать с картиной, если выиграешь ее?
Он беспечно пожимает плечами.
— Я не уверен. Я только что купил новую квартиру в Монреале, которую как раз хотел обставлять. Или, может быть, я одолжу ее музею.
О, знаешь, ничего особенного!
Я чуть не смеюсь.
— У тебя есть привычка регулярно выставлять на торги дорогие произведения искусства?
Он улыбается.
— У меня вошло в привычку пытаться произвести впечатление на красивых женщин. Сегодня вечером получилось так, что мне пришлось сделать и то, и другое.
— Кто сказал, что я была впечатлена?
— Вы покраснели, мисс Брайтон.
— Миссис, — говорю я, поправляя его.
Он делает кислое лицо.
— Ах да, этот надоедливый маленький титул. Это действительно что-нибудь значит?
Какой сложный
Я опускаю взгляд на свое кольцо и поправляю его на пальце. Часть меня хотела бы пофлиртовать с Оливье и посмотреть, чем это закончится. Прошло много времени… слишком много времени с тех пор, как я была на свидании. До этого момента я не осознавала, насколько изголодалась по вниманию, потому что, хотя мне и следовало бы уйти и найти Уолта, я этого не хочу. Я хочу впитать в себя это внимание красивого мужчины, который совершенно ясно дает понять, что тоже считает меня привлекательной. Как освежающе просто.
— Ты танцуешь? — спрашивает меня Оливье.
Я смеюсь и непреклонно качаю головой.
— Нет. Боже милостивый, я избегаю этого любой ценой.
— А как насчет твоей свадьбы? Ты, конечно, танцевала тогда?
Острый укол печали удивляет меня. Я качаю головой и отвожу взгляд.
— Ну, тогда мы это исправим, — говорит он, беря меня за руку и внезапно таща к танцполу.
— Нет! Я не могу! — говорю я между взрывами смеха. — Я действительно не могу. Я не пытаюсь быть скромной. Я закончу тем, что наступлю тебе на ноги.
— Тогда наступи мне на ноги, — говорит он, пожимая плечами. — Я смогу это пережить.
Сделав последний глоток, он забирает у меня из рук бокал с шампанским и ставит его на соседний столик вместе со своим. Затем, так же плавно, он хватает обе мои руки и кружит меня на танцполе. Я не могу удержаться и продолжаю смеяться. Это все мои нервы вырываются на поверхность.
— О боже. Это будет катастрофа.
— Следуй моему примеру, — говорит он с усмешкой, ничуть не смущенный отсутствием у меня опыта. — Одна рука у меня на плече, другая в моей ладони. Именно так. Ты легкая — я могу достаточно легко тащить тебя за собой.
Он двигается по танцполу так быстро, что я едва успеваю за ним, но это так весело, как взрослая версия аттракциона «Чайная чашка» в Диснейленде. Мы кружимся и кружимся, и Оливье спрашивает меня, знаю ли я эту песню.
Она смутно знакома, но у меня слабый музыкальный слух.
После того, как я качаю головой, он ухмыляется.
— Это живая версия «Вальса № 2» Дмитрия Шостаковича. Один из моих любимых.
— Это прекрасно.
— Да, и у тебя все хорошо. Я сломал только один палец на ноге.
— О, прекрати, — стону я, замедляясь, как будто собираясь остановиться.
Он мне этого не позволяет.
— Я шучу. Ты прекрасна.
Песня начинает затихать, и на танцполе наступает кратковременное затишье, когда партнеры расходятся и уходят, а их место занимают другие.
Я отступаю от Оливье и отпускаю его руку, но он продолжает держать меня за талию, когда я смотрю налево и вижу, как Уолт пробирается сквозь толпу, направляясь ко мне с уверенной грацией. Его лицо невозможно прочесть, рот сжат в ровную линию, глаза слегка прищурены в уголках. Детали о нем, к которым я привыкла, возвращаются с поразительной ясностью: его острые скулы, квадратная челюсть, высокий рост, широкие плечи. В своем черном смокинге он похож на темную тучу, закрывающую солнце, когда он спускается на нас.