Обладать и принадлежать
Шрифт:
– Девушка! Девушка! Он ей понравился.
– Алеша? Где ты сейчас живешь? – спросила она его.
Сели на метро. Она держала его все время за руку и почему-то говорила с ним иногда с акцентом, будто нерусская. Потом теряла акцент.
…Рита: Знаешь, отчего я с тобой пошла? Ты похож на одного… Я просто ошиблась! Хотя с какой стати я должна тебе открывать тайну? Мне тебя совсем не жалко.
Первый: А почему меня должно быть жалко?
Рита: Ты, наверно, родился в деревне, да?
Первый: На! – протягивает ей паспорт. – Только твой паспорт теперь недействительный.
Рита: Да? – Она стала разглядывать свой паспорт. – А что это он какой-то черный?
Первый: Это я его пробовал поджечь.
Рита: Как, поджечь мой паспорт?!! – В темноте она стала вглядываться в парня, а он стал отступать, отступать в темноту и растворился на пустыре недалеко от дороги.
Рита посмотрела на небо – отыскала свою дрожащую, как студень, звезду.
Навстречу выбежала ничейная собака.
– О! – Сказала ей Рита, как будто давно знала ее. Та дала себя погладить, потом куснула за туфель, Рита стала выдергивать из ее пасти свою ногу, но та не отдавала, а грызла, как кость из супа. Рита еле вырвалась и побежала, собака гналась за ней лишь до кустов, а заросли ее саму напугали, и она встала, весело и смело глядя на покусанную Риту, как молодом хулиган, не способный еще на подготовленное убийство.
Рита очнулась у стены рядом с пустырем. Метрах в десяти светился фонарь в ночи. Она поднялась с колен, поднимая за собой сумку, сорвала и прижала живой прохладный цветок ко лбу.
– Невозможно мне, невозможно… – Произнесла она.
Однажды с ней уже было такое – она нашла себя в три часа ночи у магазина «Диета», наряженная скопировано, как одеваются семейные женщины для покупки продуктов – даже черную, матерчатую и давно потерянную авоську она сжимала в руках. Был мороз, на себе она несла тяжелое зимнее пальто с воротником из водяной крысы, длинные волосы которой выпадали целыми прядями, как из облученного человека. Несколько молей вылетели из воротника к крупным снежинкам. Рита поглядела на вывеску, где указывались часы работы магазина, но внутри головы Мозгами не могла узнать, во сколько же он открывается и закрывается. Глядеть – не обязательно понимать.
– А! – сказала она, решив не заостряться.
На электрических часах под фонарем показывало три .минуты третьего. Она сунула руку в карман, ключи радостно звякнули прямо по ее стучащему сердцу. Отсюда, с крыльца магазина, был виден их дом – горели только окна соседа без штор. Рита вздрогнула – раскачиваясь в проеме, висел черный пиджак с брюками, без головы, будто жилец повесился на портьере или на короткой веревке. Со второго взгляда она углядела, что костюм пустой и болтается от сквозняка на вешалке.
«Так что же, – начала Рита уже про себя, – я оделась в темноте, так, может, я хотела занять очередь за чем-то важным заранее?» – И она никак не могла ни вспомнить, ни придумать, что за такой продукт? – «И ведь я не пью, мне пить нельзя, и не война идет, и я – не моя бабушка, которая по старой памяти могла так выбежать…» Она потопала по скрипучему снегу.
боясь встретить при таком «позоре» знакомого или незнакомого, чтобы не быть убитой. В подъезде она пересчитала взятые с собой деньги – их хватило бы ровно на хлеб. «Значит, я пошла за хлебом, – поняла Рита, – но ведь я его не ем!» Она поднялась до дверей квартиры. «А кто его ест? Из всех – Алеша не ест, лишь гости едят, но все такие разбалованные, никто специально хлеб не просит, так берут рукой, даже не посмотрев, если стоит тарелка с ломтями рядом. Могу вспомнить нескольких, кто ценил хлеб, но вот один был из той недавней книжки про актрису, там было большое про него описание, как он все ел с черным хлебом, а особенно борщи. А другие любители и домой к нам никогда не пробирались… Так кто же меня послал за хлебом?»
Она открыла дверь, счастливо подумав про ключи, что «подошли».
Алеша в ту ночь не присутствовал, и узнал от соседа, мимо окон
– Кто? – спросил Алеша, но не из ревности, а вычисляя врагов, которым был должен.
– Женщина. С таким же голосом, как у нее самой.
– Неправда, – сказала Рита. – Я была совсем одна!
Рита с сожженным паспортом добралась до дома к пяти утра. Она села на кухне, чтобы не разговаривать с Яей, но та пришла сама, села напротив:
– Я встретила и разговаривала с русскими спортсменами. Хоккеисты. Мне их жалко. Они такие скромные, печальные, грустные и милые и в самой темной одежде! Если бы я была богатая, я бы вышла замуж за русского. Потом я вспомнила, что здесь я редко встречала доброго, застенчивого и печального парня. Почти их нет! Я думала о тебе, если ты здесь, Рита, останешься, а я уеду, что с тобой будет! Ну, наверно, то же самое нелегкое. Помнишь, ты хотела летать туда-сюда? Ох, мужчины будут против из-за денег! Я знаю! Несмотря, если муж и жена любят друг друга, все равно они считают монеты между собой, чтобы они – наравне. Рита, что ты как настоящий поэт, все время расстраиваешься?!! Я почти ничего не реагирую!!!
ГЛАВА: ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
Он позвонил ночью: «Приезжай», – и сказал название города. Она приехала в другой город в пять дня на проходную самого большого завода. Она стояла до десяти, пока ее не попросили выйти. Она подождала его на улице, но было холодно и понятно, что он не приехал, но она все верила, что вот он подбежит. Она заплатила женщине у поезда и сняла комнатку на окраине. Она вернулась туда, белое белье на бедной постели в маленькой комнате. Она отвернулась к ковру на стене и попыталась заплакать, но только смогла закричать и долго кричала, напугав простую иссушенную женщину – хозяйку. Рита сразу потом собрала свои вещи «с побега», пошла на улицу, простившись и не взяв денег назад. Спустилась в подвал – там была рюмочная, пустая от посетителей, а Рите все хотелось кого-нибудь прижать к себе покрепче, но некого было схватить. Она стала читать меню, но не понимала его смысл. К ней вышла девочка лет одиннадцати вместо официантки с блокнотом и сказала:
– Что закажете? – со взрослыми интонациями и оглянулась на пустой прилавок, показывая, что ее послали оттуда и там ее силы.
Рита застеснялась девочки, что она пришла ночью и у нее плохая одежда и мало денег – стала разглядывать свои туфли, и они ей показались потасканными… Девочка заскучала, закачалась, положив крупную ладонь на стол. Рита взяла себя в руки и сделала заказ:
– Можно салату и триста грамм?
– Водки? – спросила девочка.
Рита опять застеснялась и отказалась от водки:
– Нет!
– А чего?
– Коньяка, – сказала Рита.
Но она зря «жалела» девочку – та не подобрела к ней и даже не улыбнулась. Тогда Рита схватила проходившего мимо кота и зажала его пушистость между руками и грудью. Кот затвердел в руках, как каменный. Рита вспомнила одну женщину, которая очень любила котов и всегда их схватывала и начинала целовать безотрывно в нос, мелко-мелко, не давая место для вздоха, и хохотала при этом, а если коты вырывались и прятались, то громко хлопала в ладоши и кричала: «Где он? Зацелую!» Рита опять подумала: «Я как она! Все осуждали и дивились на эту женщину, но не я». Девочка ей принесла салат, а взрослая женщина отдельно доставила коньяк. При чужих Рите пришлось выпустить животное. «Вот другое теплое», – подумала она, глядя на мензурку с коричневой жидкостью и отслеживая убегание кота. «Свалявшиеся войлочные лапки», – подумала она про него.