Обладатель-двадцатник

Иванович Юрий

Полковник долго раздумывать не стал, тут же подав два имени и предположительное их местонахождение в здании. Также что им инкриминируется и что про них следовало узнать в первую очередь для вынесения рабочего варианта приговора. Он частил словами, а Иван быстро это записывал, облекая несколько в обтекаемую и скрытную форму, и отправлял «Петру апостолу».

На это пришёл коротенький ответ:

«Приложим все наши силы для выяснения. Все данные передадим при личном общении. Когда встречаемся и где?»

Настырные дядьки! Но и Загралов не в потолок пялился. А продолжал «копать» пространство вокруг семейной пары следователей,

пытался увидеть хоть какую-нибудь «картинку». Уже было совсем отчаялся, так ничего и не обнаружив, как вдруг заметил разницу в цветовой окраске где-то там, над гипотетическими головами своих фантомов. Сложно было работать на таком расстоянии, всё-таки больше десяти, если не двенадцати километров по прямой. Но после нескольких попыток удалось как бы оторваться от «своих» и помаленьку начать всплывать вверх. Причём делалось это, именно удерживаясь за тот самый отличительный свет-оттенок.

Наверное, если бы кто-то наблюдал за Иваном, подсказывал ему и обучал, то сразу бы заверил: вот это можно, это нельзя, а это делать совершенно бессмысленно. Но инструктора или наставника за спиной не существовало! Вот и приходилось творить то, что кому иному и в голову не взбрело бы. А не так ли порой совершаются великие открытия? Причём там, где иные гении уже топтались бесчисленное количество лет.

Так и Загралов не смог бы объяснить, за что он держится, как подтягивается и почему всплывает. Ибо как можно ухватиться за иной, всего лишь чуть-чуть отличный оттенок? Что ещё завораживало и что не получалось осознать: чем он всплывает? Тела-то ведь там нет! Дух?.. Взгляд?.. Само сознание?.. Или личное «я»?.. Но оно двигалось. И куда-то приближалось. Причём в полной уверенности о личной безопасности.

Пока «всплывал», отправил коротенькое письмо:

«Буду думать о месте и времени. Свяжусь через час, полтора». Так лучше: и не отказал, и не согласился. Пусть теперь подумают. Да и самому стоило о многом задуматься.

Но сиюминутные действия – прежде всего. И пока продолжились консультации с Клещом, пока листался уже переведённый текст инструкций и шли размышления о сути некоторых слов и значений, некое своё второе «я» таки поднялось куда-то высоко-высоко и во что-то окончательно упёрлось. И вроде как должно было уколоться, но просто завязло и замерло. Ибо «что-то» представляло собой две громадные сросшиеся полусферы, ощетинившиеся наружу острыми кристаллами разной формы. Длина, по тамошним ощущениям, – от локтя до двух локтей. Причём на каждой полусфере имелись кристаллы только своего оттенка, хотя на первый взгляд всё могло показаться серым да тусклым.

«Хм! А дальше что делать? – задумался Иван, находящийся возле своего ноута и даже в тот момент прекративший все контакты вторым потоком сознания. – Если здраво рассуждать, то я, похоже, добрался до последней линии обороны этих таинственных полусотников. Их двое, и они где-то внутри. Если я сюда просто «всплыл по течению, по наитию» или как там ещё, то дальше прорваться не получится. Наверное… Значит ли это, что и вокруг меня выстроена точно такая же сфера? Хорошо, если так, но вот как ею пользоваться? Вдруг я по собственной глупости или по незнанию её распылил? Или перепрофилировал в те самые Кольца, соединившиеся в Цепь? Вот бы понять, из чего эта сфера состоит?.. Как эти кристаллы и на чём крепятся?.. Хм! И нельзя ли их предметно пощупать?..»

И совершенно непроизвольно сделал такое движение руками, которое делают, когда раздвигают шторы. Кристаллы

неожиданно легко подались в стороны, раскрывая у своего основания щель, через которую тут же по зрению ударил яркий, пронзающий всё естество свет.

Глава 13

Сговор

Со стороны могло показаться, что двое мужчин в возрасте за сорок степенно и неторопливо обговаривают несущественные проблемы. Допустим, своих жён, качество того или иного автомобиля или избито сетуют на постоянно растущие цены товаров первой необходимости. Но это лишь на первый взгляд и если не учитывать окружающую обстановку. Ибо дело происходило в центре пустынного ресторана, который отдельным залом примыкал к ночной дискотеке, открывающей свои двери для посетителей лишь за два часа до полуночи. Да и никого в тот ресторан не пропустили бы под страхом смертной казни стоящие снаружи молчаливые охранники. Хоть стол оказался накрытым, в помещении не было ни одного бармена, ни одного официанта, ни одного распорядителя. А всё стояло на столе горячее, словно только что принесённое с кухни.

Один из мужчин являлся официальным владельцем всей дискотеки, и его называли несколько странным именем Лысый Волох. Наверное, никто толком из подчинённых и не знал настоящей фамилии этого невзрачного на вид человека и никогда не обращался к нему по имени-отчеству. Только «Господин Волох!» Ну и на Лысого он не обижался. Порой… А вот его гость, он же Адам Борисович Фамулевич, в миру считался персоной более общественной и более известной. Потому как являлся генеральным председателем Высшего Попечительского Совета при Совете министров Российской Федерации по делам детских домов и детских исправительных учреждений.

Обычно тихий, спокойный, если не сказать степенный, Адам Борисович сегодня выглядел кипящим, бушующим страстями вулканом. О причинах этого своего недовольства, а точнее говоря, злобы он рассказывал сочувственно внимающему Волоху:

– …И ты представляешь, чем эти все умники и короеды меня больше всего убили?! Они категорически отказались принимать распределяемую моим Советом денежную помощь! Любую! А?! Каково?!

Его сотрапезник оскалился в ухмылке:

– Не пойму, чем ты недоволен? Тебе же всё останется.

Фамулевич на него глянул, словно высказался: «Недалёким ты был, недалёким и подохнешь!» Но после протяжного вздоха несколько успокоился и снизошёл к объяснениям:

– Если детские дома и колонии несовершеннолетних перестанут принимать помощь Фонда, то уже через месяц-два даже последний идиот поймёт, что созданное мною и тщательно выпестованное детище – никому не нужное, аморфное и бесцельное образование. И никакие взятки министрам, депутатам или окружению президента не помогут. Мою лавочку моментально закроют. Ещё и досками крест-накрест заколотят.

– Увы! Тяжела доля афериста, промышляющего на бедных, покинутых детях! – притворно ёрничал Волох. – И это тоже понятно последним идиотам. Особенно тем, кто смеётся над ничтожными заработками скромного диджея на дискотеках.

– Да ладно тебе! Мне сейчас не до фильтрации каждого слова! Тут дело всей жизни рушится, а ты!..

– Хорошо, хорошо! – сменил тон хозяин ресторана. – Но ведь есть иные рычаги давления. Не могут средства, да ещё в тройном размере, правомочно выделяться на все детские дома, да ещё с гарантией на ближайшие три года. Подними прокуратуру, натрави на дарителей фискальные органы, копни глубже под главных распределителей этих денег! Мне ли тебя учить?