Обман Розы
Шрифт:
Лже-Розалин поймала Этьена взглядом и кивнула. Граф тоже кивнул в ответ, переживая такое волнение, какого не испытывал и в день свадьбы.
Маэстро заиграл, и девушка запела.
Хрустально-свирельный, чистый, ни с чем не сравнимый – ровный и легкий, выразительный и переливчатый, но спокойный… В нем не было яркости цветов, нет… Скорее – тысячи оттенков одного цвета…
Этьен почувствовал, как забилось сердце, словно певица поцеловала его – на расстоянии. Он уже слышал, как она поет, но тогда – в деревенском доме Санрежа – это было всего лишь забавой. А теперь
Не он один был захвачен прекрасным исполнением. В зале воцарилась такая тишина, что это было странным, учитывая, сколько здесь собралось людей.
– Белиссима!.. – прошептал император, обращаясь к супруге, и та кивнула, с полными слез глазами.
Но вот мелодия изменилась – из нежно-цветочной она превратилась в озорную песенку, и певица тотчас преобразилась из ангела в чертенка. Этен готов был поклясться, что даже глаза ее загорелись особым огнем.
Слова романса были незамысловаты, но именно эта простота придавала произведению невыразимую прелесть: девушка сетовала, что любимый обижен и холоден с ней, но разве она не заслуживает прощения? ведь она – самая красивая, самая очаровательная…
Она и в самом деле была самой красивой.
Этьен не мог оторвать от нее взгляда, но тут кто-то взял его за руку, и он с досадой оглянулся.
Это была Дельфина – подошла незаметно и прижалась к нему плечом. Этьен отодвинулся и пропустил окончание романса.
– Сделай одолжение, Делф, - сказал он, освобождаясь от нее и присоединяясь к восторженным аплодисментам, - не порть вечер.
Гости пылко выражали восхищение певицей, император сам преподнес ей алую розу, услужливо поданную слугой, и Этену не хотелось даже разговаривать с Дельфиной. Его маленькая обманщица стояла вся пунцовая от смущения, и так и светилась от счастья, а он… он был очень горд за нее. И восхищен ею, и… влюблен, как мальчишка.
– Стоило ей похлопать глазами, и ты тут же ее простил, - сказала Дельфина негромко. – Очаровательная шлюшка. И какая хитрая…
– Ты не права, - сказал Этьен. Можно было ответить грубо, но он был слишком счастлив, чтобы ругаться с кузиной. – Она – чудо. Она – самая лучшая.
– Самая лучшая обманщица! – фыркнула Дельфина.
– Твоя жена тебя обманывает. Я могу назвать тебе ее любовников, и список будет очень, очень длинный...
Императрица расцеловала певицу и повела к своему креслу. Этьен хотел пройти следом, но Дельфина схватила его за локоть и зашипела:
– Ты не слушаешь меня?! Над тобой все смеются, что ты рогоносец! А ты смотришь на нее влюбленными глазами! У тебя есть хоть капля гордости?!
– Я знаю, что делаю, - Этьен разжал ее пальцы и поцеловал ей руку – рассеянно, не глядя, - не волнуйся за меня.
– Я не волнуюсь, я люблю тебя! – всхлипнула Дельфина, хватая его за лацкан пиджака. – Этьен! Только я смогу сделать тебя счастливым, я понимаю тебя лучше всех!
В любое другое время Этьена бы это взбесило – цепляться за него при всех, в присутствии императорской четы, но сейчас он лишь опять разжал пальцы кузины и покачал головой:
– Нет, тебе это только
Он заставил себя посмотреть ей в лицо, чтобы она точно поняла отказ.
Голубые глаза расширились, потом сузились, а потом она все-таки отпустила его.
– Значит, шлюшка-Розалин – твоя женщина? – сказала она ядовито. – О Боже! Но где же она?! Что-то я ее не вижу. Наверное, уже уединилась с очередным любовником, пока ты тут хлопаешь ушами! Простофиля!
Этьен посмотрел в сторону императорского стола и похолодел – императрица разговаривала с маэстро Рикарди, а обманщицы… нигде не было видно!
– Что? Я права? – Дельфина зло хихикнула. – Где же это совершенство? И с кем, самое главное?
– Сделай одолжение, - сказал Этьен резко, прежде чем броситься на поиски лже-Розалин, - исчезни из моей жизни.
Успех романса был оглушительным. По крайней мере, я словно оглохла от рукоплесканий, от комплиментов, и могла только кланяться и смеяться. Толпа нарядных мужчин и женщин закружила меня, я заметила полные слез глаза маэстро Рикарди, потом доброжелательное лицо императрицы, а потом… оказалась в объятиях его высочества принца Франца-Иосифа.
– Только не вздумай вырываться, моя красавица, - прошептал он мне, увлекая меня за колонну.
– Я передумал, можешь оставить розу себе.
– Не понимаю, о чем вы, - сказала я твердо. Пора было внести ясность в этот разговор, и я намеревалась показать принцу, что не боюсь шантажа, и не собиралась платить за грехи Розалин. – Извольте объясниться!
– Лучше поговорить наедине, - сказал принц, посматривая на меня многозначительно и с улыбкой.
«Ну уж нет!», - ответила я ему мысленно, припомнив «разговор» с Боннаром, а вслух произнесла:
– Выйдем на балкон, ваше высочество. Там нас никто не услышит.
И никто не сможет на меня покуситься, приняв за Розалин. Потому что балкон отделяла от зала лишь тонкая драпировка – совсем не опасно.
Мы вышли на балкон, и принц облокотился на балюстраду, не сводя с меня глаз.
– Ты сегодня такая… - произнес он, мечтательно посмеиваясь. – Можешь оставить алмазы себе, если вернешься. И даже «Розу Шахерезады» оставь. Пусть это будет подарком моей любви.
Алмазы!.. Значит, «Роза Шахерезады» - это не цветок, это – драгоценный камень!
Я постаралась сохранить невозмутимый вид, хотя даже не сомневалась, что Розалин де ла Мар вполне могла украсть алмазы. Вот нисколько не сомневалась!