Обман зрения
Шрифт:
— Только в общих чертах. Без подробностей.
— Вы действительно храбрая женщина, если прикатили сюда, ничего обо мне не зная.
— Может быть, — пожала я плечами.
— Храбрая и глупая.
Я вдруг на самом деле почувствовала себя глупой и беззащитной. Забралась черт знает куда и еду по темной дороге с человеком, которого же сама подозревала в убийстве.
— Мне это нравится, — продолжал он. — Типично американская черта — прыгать в воду, не посмотрев, есть ли там камни.
— Некоторые прыгают, даже если видят эти камни.
Он улыбнулся, и у меня отлегло
— Кто этот мистер Питт, который должен был приехать с вами?
— Мой друг. Он занимается продажей антиквариата.
— А он-то почему заинтересовался этим делом?
— В основном из-за меня. Но и потому, что в какой-то степени к нему причастен. Он знает миссис Гриффин.
— Так это вы уговорили его поехать?
— Как раз наоборот — он уговорил меня. Сказал, что небольшое приключение пойдет мне на пользу. Это он убедил меня поработать на миссис Гриффин.
— Какая трогательная забота, — произнес Мади с некоторой долей сарказма.
— Да, это так. Я вела слишком замкнутый образ жизни. Работа у миссис Гриффин дала мне возможность проявить себя. Но хватит обо мне. Я хочу знать, как вы встретились с Кассандрой.
Мади не отвечал, пока мы не выехали на главное шоссе.
— Я вырос в нищете, — начал он, словно говоря сам с собой, — и думал, что хуже ее нет ничего на свете. А потом я встретил Сэнди, такую красивую, такую добрую, такую богатую… И на редкость несчастную.
— В каком смысле? — спросила я, тронутая искренностью его чувств.
— Во всех, — покачал головой он. — Она была как раненая птица. Каждую ночь ей снились кошмары. Она с криком просыпалась, и я держал ее в объятиях, пока она не засыпала снова. Мы оба хорошо понимали чужую боль.
— Вы считаете, что не бывает любви без страдания? — спросила я.
— Это касается только большой любви, но ведь она не вся такая. Есть и другая, более удобная, которая основывается совсем на других чувствах. К сожалению, это не для меня.
Я искоса взглянула на него. В профиль его лицо выглядело не таким мужественным.
— Мы с Сэнди приезжали сюда на медовый месяц. Это она познакомила меня с Западом. Она терпеть не могла Восточное побережье. Ненавидела суету и тесноту.
— Она, должно быть, не любила «Хейвен», — предположила я, вспомнив давящую роскошь этого дома.
— Она называла его тюрьмой.
— Тогда почему вы вернулись на Восточное побережье?
— Мы туда не возвращались. Мы все время жили здесь. Вместе построили дом. Я и сейчас в нем живу.
Я несколько удивилась, так как считала, что Кассандра всегда жила в Нью-Йорке.
— Значит, вы жили на Западе, когда…
— Ессо! [2] — перебил он меня. — Вот и Снежная Королева.
Впереди сияли огни зимнего курорта.
— Вы, должно быть, проголодались? — спросил Мади.
— Вообще-то да. Я целый день ничего не ела.
— Прекрасно. Мне нравится смотреть, как едят женщины.
— Что вы имеете в виду? — подозрительно спросила я.
2
Приехали (ит.)
—
Я не убрала руку. Его прикосновение было мне приятно. Ничего удивительного, что он так понравился Кассандре — я и сама начала поддаваться его чарам.
15
Мы въехали в Снежную Королеву, курортное местечко, прилепившееся у подножия горы с тем же названием. Мади устроил мне небольшую экскурсию, провезя по нарочито живописным улицам, застроенным типовыми домиками в альпийском стиле. Везде виднелись резные деревянные таблички, даже у подъемников и туалетов. Казалось, что весь городок собран из деталей какого-то гигантского конструктора — плод фантазий заштатного архитектора, уставленный пряничными домиками, дикая помесь Австрии с Диснейлендом. Это было лишенное всякой истории и совершенно неинтересное место, где можно было только кататься на лыжах, ходить по магазинам, есть и спать. На мой взгляд, старый и обветшавший Броукенридж был гораздо привлекательнее. Так, по-видимому, думал и Мади.
Голосом плохого гида он рассказывал мне о местных «ничем не примечательных достопримечательностях», как он их называл, и об истории городка, который был построен в середине шестидесятых, как раз перед тем, как Америка вновь воспылала любовью к Дальнему Западу. Потом пришли спекулянты и взвинтили цены.
— Сейчас меньше чем за полмиллиона здесь ничего не купишь, — сообщил Роберто. — Я приезжаю сюда только поесть. Здесь слишком шикарно и невыносимо скучно.
Мади припарковался, и мы пошли в «Роффредо», крохотный итальянский ресторанчик, приткнувшийся за спортивными магазинами у подножия Снежной Королевы. Обрадованный хозяин посадил нас за угловой столик с потрясающим видом на гору. На залитом электрическим светом склоне застыл подъемник, похожий на черное ожерелье.
Мой спутник заказал бутылку кьянти и какие-то особые спагетти. Я сгорала от нетерпения как можно больше узнать о его жизни с Кассандрой и одновременно чувствовала, как растет наше взаимное влечение. Пару раз я замечала, что в его взгляде сквозит то же напряженное любопытство, с каким смотрела на меня миссис Гриффин во время нашей первой встречи.
— Почему вы на меня так смотрите? — наконец спросила я.
— Вы так похожи на Сэнди, — просто сказал он.
— То же самое говорила мне миссис Гриффин.
— Ничего удивительного. Вы могли бы быть сестрами.
— Сколько лет сейчас было бы Кассандре? Тридцать девять? Сорок?
— Сорок, без малого сорок один. Она родилась в декабре. А вам, как вы сказали, тридцать девять?
— Тридцать девять, без малого все сто.
Он засмеялся.
— Когда я спросил вас о возрасте, вы ответили без всякого кокетства. Большинство женщин не так откровенны.
— Зачем отрицать свершившийся факт?
— Но ведь факты бывают неудобными, почему бы их не умалчивать?