Обман
Шрифт:
Проходит час, другой — а мои мысли то и дело возвращаются к этой дурацкой мысли: Марик, с его кусательной задницей, и висящая на нем в образе медвежьей шкуры малолетка с клеенчатым портфелем.
Когда Антон уходит, я задерживаюсь под предлогом навести порядок в бумагах. А как только остаюсь одна, набираю Червинского. Зачем? Ну вот зачем, а?!
— Привет, моя адская козочка, — рычит он в трубку. — Твои трусики были мокрыми после наших поцелуев?
«Какой же ты придурок», — мысленно отвечаю я, прикладывая ладонь ко лбу, а потом тюленьим голосом сообщаю:
— Вообще-то у
— Ох ты… черт!
Грохот в трубке заставляет надеяться, что Червинский упал со стула и уронил на пол свой чумовой зад. Может быть завтра он приснится мне с пластырем между полужопками?
Хорошо, что я никуда не спешу, и могу наслаждаться его пыхтением, жуя свой утренний бутерброд.
— Скажи, что ты пошутила, — как-то нервно просит Червинский.
— Бабушка попросила валидол… — как бы вслух рассуждаю я. А когда Бабник начинает нервно бормотать себе под нос какую-то абракадабру, сжаливаюсь: — Да я пошутила, что ты такой серьезный?
Проходит пара минут, прежде чем к моему «женишку» возвращается дар связной речи.
— Твое счастье, Молька, что ты далеко, а то бы я как следует тебе врезал по пятой точке, — все еще немного нервно говорит Червинский. Но через мгновение уже снова в своей стихии: — Так что там с трусиками?
— Тебе не понравится мой ответ, так что лучше поговорим о другом…
А ведь я не знаю, что сказать Червинскому, потому что до сих пор в моей голове нет ни единой мысли, зачем я набрала его номер.
— Мне нравится твоя многозначительная пауза, — заливается соловьем «женишок». — Хочешь обсудить что-то интимное?
— Очень, — скептически разглядывая скол на свежем маникюре, говорю я.
— Я весь к твоим услугам, Молька. Могу быть у тебя через полчаса. Ты же еще в офисе, моя заскорузлая ударница труда?
— А когда свадьба, Червинский? — без предупреждения интересуюсь я. Будет очень неплохо, если он грохнется еще раз, чтобы прекратил, наконец, применять ко мне свои тупые подкаты. Неужели в наше время женской независимости и доступа к информации кто-то ведется на эту чушь?! — А то я тут платье присмотрела в каталоге — просто дивной красоты.
— Да просто ткни пальцем куда хочешь, Молька, — смеется Бабник. — Я уже и так весь твой: душой, но хотелось бы и телом тоже.
— Я вышлю тебе свой волос с пиджака — не благодари.
Кладу трубку и злюсь на себя за то, что поддалась слабости. Все, больше никаких звонков, поиграем еще раз в жениха и невесту — и «побьем горшки», как любит говорить Наташа.
Правда, телефон звонит снова, но на этот раз там фото другого мужчины, и другое знакомое имя.
Егор.
— Как ты мог поджать хвост и сбежать? — ору в трубку, совершено не думая о том, как это может выглядеть со стороны. — Ты же мог ему вмазать как следует!
— Ты не меняешься, Вера, — спокойно отвечает Егор. — Давай встретимся? Нужно поговорить… о многом.
Если совсем честно, то в ответ на его предложение во мне начинают бороться два противоположных чувства. С одной стороны, очень хочется
— О многом… — делаю вид, что размышляю над якобы глубоким смыслом этой расхожей фразы. — Может хоть намекнешь?
— Я бы не хотел обсуждать это по телефону, — уклончиво говорит Егор.
Ну, я особо ни на что и не надеялась — он всегда был таким: любил пустить пыль в глаза, а по факту чаще всего все сводилось к какой-то фигне. Правда, пару раз из таких сюрпризов получались прекрасные поездки и шопинги.
— Хорошо, я буду свободна через пятнадцать минут.
— Ты в офисе?
Почему-то мне кажется, что в этот момент он немного нервничает. Боится снова встретить соперника и на этот раз оказаться жертвой его угрозы? Ничего не могу с собой делать: живо представляю, как Червинский наклоняет умника в позу сломанной сосны, берет букет, злорадно посмеиваясь над обилием шипов на стеблях, и…
— Вера? Вера, ты тут? — волнуется Егор.
— Да, прости, немного задумалась — сам понимаешь: работа, дела, куча важных документов, которые порой просто… как ши в заднице.
Я прислушиваюсь, но в ответ никакого трагичного вздоха. Только тишина.
— Да, я в офисе, но мне нужно зайти в магазин, и мы можем встретиться возле метро.
Мы согласовываем ориентиры и договариваемся пересечься через сорок минут, но когда я прихожу на место чуть раньше назначенного времени, Егор уже ждет меня. Я даже притормаживаю, разглядывая его со стороны, пока он топчет снег возле машины.
Все же… Хм… Не знаю, может, всему виной его ужасное поведение и трусость, или снова постаралась аппетитная задница Червинского, но прямо сейчас я в упор не понимаю, почему считала Егора красавцем: да, он довольно высокий и стройный, но на фоне Бабника это скорее «щуплый и средний». И если вот так же сзади смотреть на Червинского, то за одни только плечи засранцу можно простить если не все, то многое.
Задница, опять-таки.
— Вот черт, — бормочу себе под нос, быстрым шагом направляясь в сторону Егора. — Я стала фанаткой капота Червинского. Срочно нужно принять таблеток для мозга: кажется, у меня начали выравниваться извилины.
На этот раз Егор с орхидеями: мне даже жаль маленький букет, потому что на улице конкретный минус, и бедные цветы могли бы все это время просто лежать в машине. Он что — всегда был таким тугодумом или это у меня глаза открылись?
— Привет. — Я становлюсь рядом, и стараюсь не замечать, как Егор поглядывает на часы.
Даже если бы опоздала — а я не опоздала! — это очень некрасиво с его стороны. Многовато проколов на квадратную минуту времени.
— Привет, Вера. — Егор протягивает цветы и помогает мне сесть на соседнее с водительским место. — Выпьем кофе и поговорим.