Обман
Шрифт:
Катерина оперлась о спинку сиденья и сразу потеряла сознание от нечеловеческой боли.
Неизвестно, сколько времени прошло, пока она пришла в себя. Дождь перестал, бледное солнце закатывалось за край покрытой оливковыми рощами долины. По небу неслись обрывки облаков, подсвеченные по краям красным. Вокруг долины громоздились скалистые горы довольно внушительных размеров, почти все с белыми вершинами.
Катерина пришла в себя сразу, и тут же вернулась боль. Но боль глухая, не идущая ни в какое сравнение с той, что была раньше. У нее хватило присутствия духа не открыть глаза сразу, а из-под
Вся ненависть к человеку, который видел ее в таком жалком состоянии, вернулась в одночасье. Если бы у нее был кинжал, она бы заколола его, как хозяина дома в Апте. Но оружия под рукой не было, да и нельзя было позволять себе безумные выходки. Герцогиня жалобно застонала.
— Где мы? — спросила она нарочито слабым голосом.
Меркюрен резко обернулся. Красивый, оценила Катерина, мужественный, энергичный, нервный. Она знала, что в эту эпоху многие женщины, лишенные уверенности в себе, предпочитали женоподобных мужчин с мягкими чертами. Но только не она. Ей даже похожий на мертвеца Молинас казался красивым, а Меркюрен был куда привлекательнее. Так что ее ненависть имела достойный объект, и можно было надеяться, что борьба пойдет на равных.
— Мы почти приехали в Сен-Реми, — ответил аптекарь. — Но вы в город не войдете. Монастырь, который вас ожидает, находится за его стенами.
— Монастырь сестер-затворниц, если не ошибаюсь.
Губы Меркюрена скривились в усмешке скорее горькой, чем сардонической.
Не такой я дурак, чтобы поручить вас женщинам. Монахи монастыря Сен Поль де Мансоль скроют вас в потайных подземельях, ибо вы женщина. Среди них немало прекрасных экзорцистов [2] , которые вами займутся. Не воображайте себе, что я собираюсь сделать из вас монахиню…
2
Экзорцист — специалист по изгнанию злых духов. ( Прим. перев.)
Боль снова начала сводить тело.
— А моя дочь?
— Займется, чем захочет. Доказательств ее вины нет.
— Да кто вы такой, чтобы выносить приговоры?
— Никто. Но я принадлежу к членам парламента Сен-Реми, и граф Танде, Клод Савойский, — мой друг. А он — правитель и сенешаль Прованса.
Тут Меркюрен немного смягчил голос:
— Ничего, мадам. Считайте, что я спас вам жизнь и к тому же немного облегчил ваши страдания. В Сен Поле обитают любезные и заботливые августинцы. Что до меня, то я буду часто вас навещать и лечить. И не исключено, что в один прекрасный день, если вы одумаетесь и исправитесь, вам вернут свободу.
Катерина чувствовала себя намного лучше. Зрение полностью вернулось, жгучая боль в спине утихла. Похоже, лихорадка тоже отступила, хотя волны озноба еще прокатывались по телу. Она вся сжалась под плащом.
— Не понимаю, зачем вы все это делаете и почему ко мне такой интерес, — пробормотала она.
— Я же уже сказал, что у меня на то свои причины, — загадочно ответил Меркюрен.
Чуть позже двуколка,
— Вам нельзя выходить в таком виде, вы почти голая. Аббат Ришар вас не примет. Пойду поищу, что бы вам на себя накинуть.
Катерина подождала, пока аптекарь выйдет из повозки, и растолкала Джулию, которая еще спала. Девушка с трудом открыла глаза.
— Мама, как вы себя чувствуете? — сразу спросила она.
— Хорошо, обо мне не беспокойся, — возбужденно прошептала герцогиня, — Послушай, они хотят запереть нас в монастыре. Причем, насколько я поняла, ты сможешь выходить. Стань моими глазами и моими руками и выполняй все, что они тебе прикажут. Поняла?
— Да. Я ведь всегда вас слушалась.
— Молодец. Не знаю, когда смогу дать тебе другие задания, но пока походи по городу, собери сведения о наиболее заметных семьях, приглядись к почтовой службе, постарайся понять, какие у них намерения относительно меня. И как только представится возможность, войди в контакт с епископом Торнабуони. Ясно?
— Ясно. Но где мы находимся?
— В Сен-Реми, на родине Мишеля де Нотрдама, убийцы Диего. Думаю, это не случайно. Всякий раз, каковы бы ни были их планы, наши враги недооценивают мои силы. Нотрдам дорого заплатит за свое преступление.
Джулия смотрела на мать с удивлением и восхищением.
— И в таком состоянии вы уже думаете о мести!
— Месть — самый действенный бальзам.
Из монастыря вышли несколько темных фигур с факелами в руках. Катерина зашептала еще быстрее:
— Перед смертью Диего крикнул: «Я вернусь!» Он имел в виду не себя. Он смотрел на меня, и это был приказ мне. Во мне он и вернется. Я завершу его миссию, чего бы это ни стоило, и сдам инквизиции Испании банду колдунов, к которой принадлежит Нотрдам.
Меркюрен в окружении монахов подошел к экипажу с перекинутой через руку рясой. Когда он уже взялся рукой за дверцу, Катерина прибавила:
— И этот тоже дорого заплатит. Все заплатят.
Боль от ран почти утихла.
БОЙНЯ
— Милости прошу, Нотрдам, — пригласил его войти падре Пьетро Джелидо, эмиссар папского легата в Авиньоне и правая рука Мейнье д'Оппеда среди крестоносцев Люберона.
Он отогнул полог самой большой палатки.
— Господин Пулен еще не пришел, но обед уже на столе.
Мишель, пригревшийся на солнышке, сидя на краю скалы, нехотя поднялся. Стояла еще весна, но жарко было как летом. После опустошительных проливных дождей осени и зимы 1544 года весна 1545-го сулила мягкую погоду и ясное небо. Но отнюдь не мягкий климат царил в лагере, который разбили к югу от Апта люди Антуана Эскалена по прозванию Пулен [3] , барона де ла Гарда, капитана средиземноморских галер.
3
Poulin — жеребец ( фр.).