Обман
Шрифт:
—
33
Катрен XIII, центурия X. Перевод Л. Здановича.
Мишель продолжал лихорадочно писать, словно им двигала какая-то потусторонняя сила. Только закончив пятый катрен, он устало посмотрел на жену.
— А, ты еще здесь… — отрешенно пробормотал он, не испытав ни малейшего раздражения.
Однако интерес, проявленный ею к катрену, его немного встряхнул.
— А что тебе интересно узнать?
— Что означают эти стихи? Я говорю о самом первом катрене.
— Ты поверишь, если я скажу, что и сам толком не понимаю?
Он положил перо рядом с чернильницей, поднес листок к глазам и прочел то, что написал.
— «Crois'e fr`ere», наверное, монах, сраженный любовью. И эта любовь доведет его до того, что он через подставное лицо подстроит чью-то смерть, видимо соперника. В греческой мифологии Прет, царь Арго, из-за ревности посылает на смерть своего кузена Беллерофонта к царю Лидии Иобасту [34] .
— И ты надеешься, что в этих сложных намеках хоть кто-нибудь разберется?
34
Видимо, в текст закрались ошибки: 1) Прет был царем Тиринфа, а не Арго; 2) русскоязычный читатель больше привык к имени Иобат, а не Иобаст; 3) Иобат был царем Ликии, а не Лидии. ( Прим. перев.)
— Кто-нибудь да разберется. Я же разобрался, — ответил слегка уязвленный Мишель.
— Это потому, что ты в это вдумывался. Идем дальше: «Classe `a mil ans». «Classe» — это флот, я знаю.
— Или, в более широком смысле, войско.
— Хорошо, но почему «тысячелетнее»? Непонятно.
Мишель внимательно поглядел на листок и закусил губу.
— Может, я хотел написать «а Milano», то есть в Милане. Там сейчас находится французское войско.
— Вот-вот, так понятнее. И дальше тоже: сумасбродная женщина, наверное его возлюбленная, отравится вместе с ним. Так?
— Думаю, так.
Мишель подыскивал подходящие слова, чтобы объяснить жене свои соображения.
— Понимаешь, Жюмель, я не вполне себя контролирую, когда пишу. Я вижу видения, и эти строки — образы, внушенные видениями. Когда же видения исчезают, я пытаюсь их запечатлеть как можно точнее, и иногда получается, что для этого прекрасно подходят тексты античных авторов, к примеру Петра Кринита. Но по большей части мои катрены как бы пишутся сами собой, словно мне их кто-то диктует.
— Кто диктует?
Мишель вспомнил Парпалуса, но не захотел пугать жену.
— Да никто. Я так говорю, чтобы было понятнее.
Жюмель кивнула, но явно осталась в недоумении.
— Кажется, поняла: у тебя бывают видения, и ты переводишь их на язык
— Более-менее верно.
— Но некоторые катрены говорят о том, что уже произошло, а не о будущем. — Наклонившись, она старалась через плечо мужа прочесть второй катрен: — «Urnel Vaucile sans conseil de soi mesmes…» Нет, у тебя слишком непонятный почерк. Читай сам.
Мишель послушно взял второй листок и удивился: он не помнил, чтобы записывал эти строки.
Urnel Vaucile sans conseil de soi mesmes Hardit timide, par crainte prins, vaincu, Acompagn'e de plusieurs putains blesmes A Barcellonne aux chartreux convaincu. Самодостаточная Урна Вокля, сама в себе, Таит отвагу и боязнь преодоленные. В сопровождении шлюх нескольких поблекших Найдут пристанище в аббатстве у картезианцев В Барселоне [35] .35
Катрен XIV, центурия X. Перевод Л. Здановича. Конечно, «Урна Вокля» — понятие шаткое, да и весь катрен переведен весьма неточно. Если попытаться перевести его по следам трактовки Эванджелисти, учитывая при этом, что Нострадамус сплошь и рядом пользовался инверсиями, то получится примерно следующее: «Нахальный и трусливый, попавший в плен со страху / Был в Барселоне у картезианцев обнаружен / В компании множества увядших шлюх / Метался и мочился непроизвольно». (Прим. перев.)
— Вот видишь? — уличила его Жюмель, — Здесь говорится не о будущем, а о том, что случилось много лет назад, когда короля Франциска Первого взял в плен Карл Пятый и заточил в Барселоне. Разве не так?
— Может, и так, — неуверенно ответил Мишель.
— Да без всяких «может быть». Известно, что император, чтобы его успокоить, послал ему девчонок. Известно также, что одна из них покоится с ним рядом в монастыре картезианцев. Разве не так?
— Так, — ответил Мишель, слегка ошарашенный. — Но не могу сказать, относится ли мой катрен именно к этому факту.
— А на мой взгляд, дело очевидное. «Гордый, но робкий, попавший в плен от страха, побежденный»: это, конечно, Франциск Первый. А вот первая строка словно бы составлена из случайных слов. «Urnel Vaucile sans conseil de soi mesmes». Может, ты хотел написать что-то совсем другое?
Мишель подумал и ответил:
— Думаю, нет. Два первых слова написаны на романском языке. Первое означает «мочиться», второе — «бродяжничать», то есть «передвигаться без цели». Теперь понимаешь смысл?
Жюмель сначала удивилась, а потом расхохоталась. Чтобы успокоиться, ей пришлось зажать рот рукой.
— Ясное дело, понимаю! Бедный король описался, то есть дал струю под себя! Теперь понятно, что значит «sans conseil de soi mesmes»: «не отдавая себе отчета»!
В Мишеле нарастало раздражение.
— Это нормальная реакция при испуге. Тебя это так смешит?
— Ужасно! — Жюмель вытерла набежавшие от смеха слезы, — Представляю себе Франциска, который писает под себя, как осел: кто знает, может, с ним это случилось при испанцах!