Обнулись!
Шрифт:
– Узнаем адрес, пробьем хозяина дома. Ну а дальше - классика.
– Пробьем... ну, допустим, пробьем. Хотя ни ты, ни я, в органах уже не служим.
Пластинин посмотрел на напарника, потом закурил. Подумал, что у того нет никакой уверенности в собственных силах, хотя утром рвался чуть ли не голыми руками придушить первого подозреваемого в смерти племянницы.
– Кто вообще живет в этом поселке?
– Как обычно - торгаши, фирмачи, директора... питерские еще строятся там.
Пластинин опять с удивлением посмотрел на соседа.
– Ну а что? У нас тут, конечно,
– А к кому этот кент туда едет, интересно. Может сам живет? С каких шишей...
– А кто их подобрал? Почему едут все вместе? Внеклассные занятия?
– С таким качком-перекачком можно внеклассно только на тренажерах заниматься
или...
– Фу!
– сосед выругался.
– Это ты еще с ними не общался. Мутные оба.
– Вот, смотри, поворот в поселок, - сосед указал на уводящую с шоссе дорогу. Впереди было пусто, значит или внедорожник унесся дальше, или - свернул.
– Поворачивай!
Они въехали на длинную пустынную улицу, по обе стороны которой располагались обнесенные высокими глухими заборами коттеджи.
Роман выругался.
– Ну, извини, что не поспели, - саркастично заметил сосед.
– Я тебе не ФСБ, а всего лишь бывший провинциальный участковый...
– Ладно, кое-что все же выяснили.
– Погоди пока, давай покатаемся немного по поселку. Мало ли что.
“Копейка” медленно проползла вдоль заборов с торчащими из-за них башенками домов, флигелями, мансардами. Добралась до конца улицы и Т-образного перекрестка.
– Поехали обратно, нечего тут отсвечивать, - предложил Пластинин.
– Да погоди ты, - ответил сосед и хлопнул по рулю.
– Давай еще вон до конца этой улицы...
– И надавил на газ.
Они проехали еще, не встретив ни одной машины, ни одного прохожего. Все уже попрятались на своих участках и занимались вечерними бытовыми делами. Все, кроме пассажиров черного внедорожника. Пластинин чувствовал, что он где-то рядом, а вместе с ним рядом были ответы на вопросы.
“Копейка” развернулась и поехала обратно к перекрестку, когда с него на улицу вывернула машина, ослепив дальним светом.
– Вот урод, - не сдержался сосед.
Дорога была широкой и просторной, но машина ехала прямо на них, не желая подвинуться.
– Куда он прет?
– На нас, - Пластинин напрягся.
– Сконцентрируйся, только без глупостей. Осторожно, плавно, объезжаем их и на выезд.
– Разбежался, я не сверну, - сосед покрепче вцепился в руль.
Роман положил руку ему на плечо и как можно более спокойно произнес:
– Не сейчас. Не тупи.
– Руку убери и не лезь, - дернул плечом сосед.
Когда между автомобилями осталось метров двадцать, встречная машина чуть свернула и остановилась, практически перегородив обе полосы.
– Что за...?
– крикнул сосед и надавил на тормоз. "Жигули" заглохла.
– Спокойно, - продолжал
На несколько секунд ситуация встала на паузу. Никто не шевелился, не произнес ни слова. Потом, двери машины напротив открылись и из нее вышли трое мужчин. Двое держали одну руку сзади за поясом, недвусмысленно намекая, на имеющееся там оружие, третий был вооружен битой.
– Подонки, спалили нас, - рычал сосед, поворачивая ключ зажигания и выжимая сцепление.
"Копейка", словно испугавшись, реагировала слабым хрипом из-под капота, отказываясь заводиться.
Пластинин быстро оценил ситуацию. Расклад не обещал ничего хорошего. Но и безвыходных ситуаций не бывает. Главное, не пороть горячку, выиграть время, выгадать момент.
– Не психуй, - медленно сказал он.
Сосед отвлекся от зажигания и энергично закрыл свое окно. Роман поступил также. Вышедшие из машины приблизились вплотную. Человек с бейсбольной битой подошел к водительской двери. Остальные двое стояли чуть сзади: один - напротив водительской, второй - напротив пассажирской дверей.
Они жестами показали, что надо выйти из салона.
– Хрена тебе лысого!
– прокомментировал предложение сосед и сопроводил слова кукишем.
– Не пыли, братан, выходим. Их всего трое, разберемся по обстоятельствам.
У подошедших не было желания ждать долго, поэтому парень с битой поднял ее повыше, демонстрируя намерение выбить стекло, размахнулся и... тут “Копейка” завелась, взвизгнула лысыми покрышками и понеслась вперед.
Удар биты при этом пришелся совсем не по окну водительской двери, а скользнул по заднему стеклу рванувшей вперед машины. Парень оступился и потерял равновесие.
Двое оставшихся достаточно резко выхватили из-за пояса пистолеты, но выстрелить не успели: одному пришлось отпрыгивать, иначе его раздавило бы между двух автомобилей, а второй просто растерялся: куда стрелять? Сосед слегка не справился с управлением и вместо того, чтобы элегантно объехать преградившее путь препятствие - врезался в боковое крыло, разбив фары и частично погрузив собравшихся в ночную темноту.
Матерясь, сосед ломанулся через дверь, выхватывая из под куртки обрез.
Роман действовал на инстинктах. Видел стоящего напротив двери парня, слегка растерявшегося: тот заметил лезущего из машины соседа и направил пистолет в его сторону. Прежде, чем Пластинин открыл дверь и прыгнул на него, послышался хлопок выстрела через глушитель и шлепок пули по корпусу “Копейки” - не попал. Роман повалил его и вырубил двумя ударами.
Громыхнул обрез. Раздался пронзительный крик, от которого становилось физически больно. Обрез бахнул еще раз. Судя по тому, что крик, перешедший в завывания, не прервался, это была вторая цель.
Пластинин выхватил пистолет у поверженного противника, встал на колено и нацелился на машину: вдруг кто-то еще покажется.
Раздался глухой удар и стоны прекратились. В опустившейся тишине протяжно выли собаки из окрестных домов.
– Щенки, - проворчал сосед, засовывая обрез за пояс, в правой руке он уже держал пистолет. Из носа у него текла кровь - ударился при столкновении машин.