Обо мне ни слова

Ибрагимов Абдукаххар Абдусаматович

А л и м. Улыбка врача — первое лекарство и для больного и для здорового.

Проходит М е д с е с т р а со стерилизатором в руке, в белом халате и белой шапочке.

М е д с е с т р а. Доктор, доктор, и я хочу с вами. Шприцы я кипятила ровно сорок минут. Можете не волноваться. Будет лучше, если лекарство для уколов больная купит сама, верно? Укол я ей сделаю прямо на празднике. Гарантирую, что сепсиса не будет. Можно, доктор?

Врач и Медсестра уходят.

А

л и м. Дело учит и кормит, а праздность доброго человека портит.

Проходит С а м с а п а з с мясорубкой. Он одет в рубашку с чересчур длинными рукавами, на руках тряпочные перчатки.

С а м с а п а з. Самсу делаем. Самсу!! Какую пожелаешь, и такую, и сякую, и треугольную, и квадратную. Можно даже без фарша. Очень выгодно. Но вот без лука — ни-ни!.. Ай да самса!

А л и м. У всякого свой вкус, кто любит дыню, а кто арбуз!

Входит г р у п п а Х и д о я т а. На плечах Хидоята уже два дареных халата. Все выглядят устало, измученно.

Х и д о я т. Уфф!.. Устали. Но везде успели, и на поминки, и на веселье. И это и то хорошо. (Алиму.) Поздравляем, я слышал, вы тоже избраны в президиум свадьбы.

А л и м. Взаимно. Взаимно. И вас — с тем же. Вы тоже — там же.

Х и д о я т. Мавлян, неси-ка ты мои халаты домой. Скажи моей внучке Гули, чтобы она сюда, к лавке «Мороженое», принесла чаю, хочу погреться. И-и-и, где же моя лавка? (Сердито.) Господи, где ж моя лавка?

А л и м. Унесли. На место свадьбы унесли. На площадь. По приказу Зия-Кары.

Х и д о я т (смягчаясь). Ай-ай!.. Ну что ж, теперь, значит, в центре буду работать. (Поглядывая на Алима.) Но без тебя мне будет скучно. Так хорошо было рядом. Ну ладно, довольно болтать, пошли.

Хидоят и его группа уходят. Появляются циркачи: К а н а т о х о д е ц, его с ы н и в н у к. Все в красных вельветовых шароварах и красных сапогах. Внук идет, балансируя так, будто идет по канату.

В н у к. Ум-ба-ла! Ум-ба-ла! Больше всего люблю ходить по канату, чтобы страх холодил душу.

С ы н (сам себе, с гордостью). Гордится отец, что у него сын — храбрец.

К а н а т о х о д е ц. Видишь, сын мой, какая жара начинается. Хорошо, что мы канаты на площади еще вчера натянули. Сегодня мы бы с ними замучились. Но и дождь нам не нужен. Канаты будут скользить.

С ы н. Вы знаете, отец, а ведь мы канатами перегородили уличное движение. Слышите, по-моему, гудят машины. Как бы нам беды не накликать.

К а н а т о х о д е ц. Ничего, в конце концов, мы только гости. Ну, а если что, за все должен отвечать хозяин свадьбы.

Канатоходцы уходят. Появляются в о с е м ь п а р н е й с оборванными уздечками и вожжами. Подбежав, они подхватывают киоск «Книги» и уносят.

А л и м (сидя внутри киоска). Два века не проживешь, а каков век, таков и человек.

Появляется ч е л о в е к в ч е р н ы х о ч к а х и останавливается, не доходя до середины сцены.

Ч е л о в е к в ч е р н ы х о ч к а х. Не знаю, идти на

свадьбу или нет?.. Если был бы траур — можно было бы не задумываться, а на веселье… Не обернется ли все это к худшему? Зия-Кары считает меня своим другом. А для Хатиры я… Эх! Хатира, Хатира… Сколько дум моих с нею связано. Даже не с юности, а с самого детства. Один квартал, одна улица, общие игры. Эх, Хатира, Хатира. За родинку, за темную родинку на ее запястье меня прозвали Холом. И я, Мустаким, стал Холом. Вот он — я: Мустакимхан и Холходжа. Хатира зовет меня из уважения Мустакимханом, а Зия-Кары из любви — Холходжой! Они приглашают меня на каждое торжество. Вот и на эту свадьбу выбрали меня на две должности по двум моим именам. Но разве я могу пойти на эту свадьбу? Нет, нет и нет. Пусть лучше все останется так, как было. И мои отношения с ними будут в тайне от всех. Все-таки я человек занятой, должностное лицо, и могу не ходить на эту свадьбу. Пусть друзья мои проведут ее, как им хочется, а меня пригласят отдельно. Посидим, потолкуем, и будет нам с Хатирой что вспомнить… Нашу улочку, наше детство, нашу юность… А теперь она уже сына женит. О аллах, как бегут годы!.. (Оглядывается в тревоге.) Надо все-таки быть осторожным, мое положение все же обязывает… (Хочет уйти.) Ой, кажется, это жених… да, Аллауддин… (Идет в обратную сторону.) Ой, кажется, идет и невеста!.. Нельзя, чтоб они меня видели. А то, пожалуй, Аллауддин захочет меня с ней познакомить, а при моей работе мне не хочется открываться… Хотя очень хочется поздравить их со свадьбой! Пожелать счастья! Ведь говорится, хорошая жена что вторая душа. (Уходит в глубину сцены.)

С одной стороны энергично входит А л л а у д д и н в рубашке с короткими рукавами и синих джинсах, с другой — Ш а и с т а в блузке и синих джинсах. У обоих в руках одинаковые портфели «дипломат».

А л л а у д д и н (радостно). Здравствуй, Шаиста!

Ш а и с т а (радостно). Привет, Аллауддин!

А л л а у д д и н. Мы что-то давно никуда не ходили. Может, в театр пойдем?

Ш а и с т а (кокетливо). Приглашаешь? Ну что ж… А что там сегодня?

А л л а у д д и н. Сейчас посмотрим.

Подходят к щиту «ТЕАТР».

Сегодня… сегодня… Послушай… (Оглядывается.) Оказывается, сегодня наша свадьба!

Ш а и с т а. Правда?.. А я смотрю, у нас дома все суетятся, что, думаю, такое?

А л л а у д д и н. И у нас. Даже бабушку из больницы выписали.

Ш а и с т а. Что, она выздоровела?

А л л а у д д и н. Да нет, на один день, оказывается, привезли, на торжество.

Ш а и с т а. А чего они так спешат, а?.. Ой, смотри, а где же киоски? Куда они делись?

А л л а у д д и н. Их перенесли.

Ш а и с т а. Куда, зачем?

А л л а у д д и н. На площадь, для свадьбы. (Смотрит на часы.) Слушай, мы не опоздаем на занятия?

Ш а и с т а. Ой, правда, бежим.

Аллауддин и Шаиста торопливо уходят, взявшись за руки.

Появляется Т у й ч и, вслед за ним в о с е м ь провинившихся п а р н е й. Они несут киоск «КНИГИ» с А л и м о м внутри. Останавливаются, опускают киоск на землю. После каждого слова Туйчи они хохочут.